ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И замотала головой. – В жизни не слышала ничего более глупого!
– И больше, чем влюблены, насколько я слышал. Просто обожают друг друга. – Штерн поднялся. – Обожают – и они обручились, чтобы пожениться, – не без ударения добавил он.
Констанца ничком бросилась на подушки. Она понимала, что, поскольку ее обуревала ярость, лучше помолчать. Сколько злости, сказала она себе, было в том последнем замечании Штерна, если даже не злости, то безошибочного стремления уязвить. И что хуже всего, поскольку она старалась демонстрировать полное равнодушие к Окленду, она даже не могла понять, как ее это задело. Конечно, она должна была более тонко действовать – теперь она это понимала. Мод предупреждала ее; она сама в первые же дни убедилась, насколько проницателен Штерн как советчик – и как же она так попалась? Она строила планы и, увлеченная ими, забыла, что и ее муж строит планы.
Дурацкая ошибка. Ладно, если он считает, что перехитрил ее, то глубоко ошибается. Она смотрела, как с привычным для него спокойствием он вкладывает билеты обратно в конверты. Не сводя с него глаз, она ощутила, как первый приступ гнева стал стихать, переходя в своеобразное восхищение. «Он меня одолел», – сказала себе Констанца, и – поскольку ей нравилось чувствовать себя в боевой стойке – начала все прикидывать по новой. Штерн выиграл это сражение – да, но выиграть сражение еще не означает одержать победу в войне. В системе обороны ее мужа есть небольшая, но существенная брешь.
– Монтегю… – задумчиво начала она.
– Да, моя дорогая? – с легкой настороженностью отозвался он.
Констанца протянула к нему руки и привлекла его к себе. Она одарила его самой невинной из ее улыбок. Муж, заметила она, напрягся.
– Монтегю, – начала она, – скажи мне наконец правду. Я вывожу тебя из себя?
– Выводишь из себя? – несколько суховато переспросил Штерн. – Конечно, нет. С чего бы? Кроме того, я вообще редко выхожу из себя. И радуюсь и проклинаю я с холодной головой. Гневаться – это попусту терять время.
– Правда? – переспросила Констанца, отводя глаза. – Значит, ты никогда не злишься?
– Случается. – Штерн перехватил ее взгляд. – Я не люблю, если мне противоречат, Констанца.
– Противоречат! – Констанца скорчила гримаску. – Господи! Да я не знаю ни одного человека, который осмелился бы тебе противоречить. Я-то уж точно нет. Как странно. А я было подумала, когда ты давал мне эти билеты…
– Подарок, Констанца. Сюрприз.
– И, конечно же, какой приятный! И все же… Если ты не сердишься, значит, ты ревнуешь? Так оно и есть. Ага! – Она подняла глаза. – Вижу по твоему лицу. Я попала в точку. Ты ревнуешь меня к Окленду. Вот почему ты поспешил избавиться от дома Пиля, вот почему хочешь утащить меня на другой конец земного шара. Я предполагаю, Монтегю, что ты хочешь, чтобы я оказалась как можно дальше от искушений Винтеркомба.
К раздражению Констанцы, Штерн принял ее обвинения с вежливым невозмутимым юмором.
– Констанца, дорогая, мне не хочется разочаровывать тебя. Я знаю, что женщины любят приписывать мужчинам подобные мотивы. Так уж у них устроена система мышления. Но в моем случае, увы, ты ошибаешься. У меня есть масса пороков, но ревность не входит в их число.
– Правда, Монтегю?
– Сожалею, но так это и есть. Окленд ровно ничего не значит для меня. Я знал твою точку зрения, потому что часто упоминала о ней. Как ни грустно сообщать тебе истину, но мои действия имеют чисто финансовую подоплеку.
– Значит, ты никогда не испытывал чувства ревности, Монтегю? – спросила Констанца, которая не собиралась сдаваться.
– Насколько мне помнится, ни разу, – коротко ответил он. – И я стараюсь не изменять себе.
Констанца, поняв наконец, что с этой стороны взять его не удастся, слегка нахмурилась и снова прилегла на подушки.
– Конечно, теперь я припоминаю, – задумчиво сказала она. – Как ты говорил? Что ты не обращаешь такого уж внимания на физическую верность – да, так и было. Господи, как ты великодушен, Монтегю. Я совсем не такая.
– Неужто, Констанца?
– Никогда! – вскричала Констанца, привскакивая и стискивая руки. – Я ревнива до мозга костей. Стоит тебе только бросить взгляд на другую женщину, и я вся обмираю внутри. Если ты окажешься с ней в постели – о Монтегю, это будет ужасно! Я чувствую, словно меня режут на куски острыми ножами…
– Констанца, перестань нести чушь! – Штерн сжал ее пальцы. – Ты должна знать, тебе не угрожает никакая опасность… – Он спохватился. – Во всяком случае, немедленная опасность. Я… вполне доволен тобой. У меня нет тяги к другим женщинам.
Констанца всплакнула. Она прижалась к нему. Он признался, подумала она, обнимая его, по крайней мере, он признался. Ее охватил прилив торжества и почти сразу же – поток противоречивых эмоций. Штерн обнимает ее, она чувствует, как его руки гладят ее волосы, губы касаются ее лба: все это вызывает неодолимое стремление сообщить ему истину. Но быть откровенной значило бы обезоружить себя, а этого она не могла себе позволить. Она отодвинулась.
– Значит, вот что мы собой представляем, – успокаиваясь, сказала она. – У меня ревнивая натура, а у тебя нет. Хотя я не могу поверить, что ты настолько сдержан, как пытаешься утверждать. Предположим, я заинтересуюсь другим мужчиной… Предположим, обзаведусь любовником. Этого, конечно, никогда не будет, но если? Тогда ты передумаешь? Ну, хоть немножко? Нельзя же оставаться таким бесстрастным, Монтегю.
– Очень хорошо. Если ты настаиваешь! – Штерн с легким раздражением отмахнулся. – Естественно, в таком случае я буду далеко не бесстрастен, но все-таки постараюсь сдержаться. Как я тебе и говорил, между мужчиной и женщиной есть другие формы проявления неверности, которые кажутся мне куда более важными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276
– И больше, чем влюблены, насколько я слышал. Просто обожают друг друга. – Штерн поднялся. – Обожают – и они обручились, чтобы пожениться, – не без ударения добавил он.
Констанца ничком бросилась на подушки. Она понимала, что, поскольку ее обуревала ярость, лучше помолчать. Сколько злости, сказала она себе, было в том последнем замечании Штерна, если даже не злости, то безошибочного стремления уязвить. И что хуже всего, поскольку она старалась демонстрировать полное равнодушие к Окленду, она даже не могла понять, как ее это задело. Конечно, она должна была более тонко действовать – теперь она это понимала. Мод предупреждала ее; она сама в первые же дни убедилась, насколько проницателен Штерн как советчик – и как же она так попалась? Она строила планы и, увлеченная ими, забыла, что и ее муж строит планы.
Дурацкая ошибка. Ладно, если он считает, что перехитрил ее, то глубоко ошибается. Она смотрела, как с привычным для него спокойствием он вкладывает билеты обратно в конверты. Не сводя с него глаз, она ощутила, как первый приступ гнева стал стихать, переходя в своеобразное восхищение. «Он меня одолел», – сказала себе Констанца, и – поскольку ей нравилось чувствовать себя в боевой стойке – начала все прикидывать по новой. Штерн выиграл это сражение – да, но выиграть сражение еще не означает одержать победу в войне. В системе обороны ее мужа есть небольшая, но существенная брешь.
– Монтегю… – задумчиво начала она.
– Да, моя дорогая? – с легкой настороженностью отозвался он.
Констанца протянула к нему руки и привлекла его к себе. Она одарила его самой невинной из ее улыбок. Муж, заметила она, напрягся.
– Монтегю, – начала она, – скажи мне наконец правду. Я вывожу тебя из себя?
– Выводишь из себя? – несколько суховато переспросил Штерн. – Конечно, нет. С чего бы? Кроме того, я вообще редко выхожу из себя. И радуюсь и проклинаю я с холодной головой. Гневаться – это попусту терять время.
– Правда? – переспросила Констанца, отводя глаза. – Значит, ты никогда не злишься?
– Случается. – Штерн перехватил ее взгляд. – Я не люблю, если мне противоречат, Констанца.
– Противоречат! – Констанца скорчила гримаску. – Господи! Да я не знаю ни одного человека, который осмелился бы тебе противоречить. Я-то уж точно нет. Как странно. А я было подумала, когда ты давал мне эти билеты…
– Подарок, Констанца. Сюрприз.
– И, конечно же, какой приятный! И все же… Если ты не сердишься, значит, ты ревнуешь? Так оно и есть. Ага! – Она подняла глаза. – Вижу по твоему лицу. Я попала в точку. Ты ревнуешь меня к Окленду. Вот почему ты поспешил избавиться от дома Пиля, вот почему хочешь утащить меня на другой конец земного шара. Я предполагаю, Монтегю, что ты хочешь, чтобы я оказалась как можно дальше от искушений Винтеркомба.
К раздражению Констанцы, Штерн принял ее обвинения с вежливым невозмутимым юмором.
– Констанца, дорогая, мне не хочется разочаровывать тебя. Я знаю, что женщины любят приписывать мужчинам подобные мотивы. Так уж у них устроена система мышления. Но в моем случае, увы, ты ошибаешься. У меня есть масса пороков, но ревность не входит в их число.
– Правда, Монтегю?
– Сожалею, но так это и есть. Окленд ровно ничего не значит для меня. Я знал твою точку зрения, потому что часто упоминала о ней. Как ни грустно сообщать тебе истину, но мои действия имеют чисто финансовую подоплеку.
– Значит, ты никогда не испытывал чувства ревности, Монтегю? – спросила Констанца, которая не собиралась сдаваться.
– Насколько мне помнится, ни разу, – коротко ответил он. – И я стараюсь не изменять себе.
Констанца, поняв наконец, что с этой стороны взять его не удастся, слегка нахмурилась и снова прилегла на подушки.
– Конечно, теперь я припоминаю, – задумчиво сказала она. – Как ты говорил? Что ты не обращаешь такого уж внимания на физическую верность – да, так и было. Господи, как ты великодушен, Монтегю. Я совсем не такая.
– Неужто, Констанца?
– Никогда! – вскричала Констанца, привскакивая и стискивая руки. – Я ревнива до мозга костей. Стоит тебе только бросить взгляд на другую женщину, и я вся обмираю внутри. Если ты окажешься с ней в постели – о Монтегю, это будет ужасно! Я чувствую, словно меня режут на куски острыми ножами…
– Констанца, перестань нести чушь! – Штерн сжал ее пальцы. – Ты должна знать, тебе не угрожает никакая опасность… – Он спохватился. – Во всяком случае, немедленная опасность. Я… вполне доволен тобой. У меня нет тяги к другим женщинам.
Констанца всплакнула. Она прижалась к нему. Он признался, подумала она, обнимая его, по крайней мере, он признался. Ее охватил прилив торжества и почти сразу же – поток противоречивых эмоций. Штерн обнимает ее, она чувствует, как его руки гладят ее волосы, губы касаются ее лба: все это вызывает неодолимое стремление сообщить ему истину. Но быть откровенной значило бы обезоружить себя, а этого она не могла себе позволить. Она отодвинулась.
– Значит, вот что мы собой представляем, – успокаиваясь, сказала она. – У меня ревнивая натура, а у тебя нет. Хотя я не могу поверить, что ты настолько сдержан, как пытаешься утверждать. Предположим, я заинтересуюсь другим мужчиной… Предположим, обзаведусь любовником. Этого, конечно, никогда не будет, но если? Тогда ты передумаешь? Ну, хоть немножко? Нельзя же оставаться таким бесстрастным, Монтегю.
– Очень хорошо. Если ты настаиваешь! – Штерн с легким раздражением отмахнулся. – Естественно, в таком случае я буду далеко не бесстрастен, но все-таки постараюсь сдержаться. Как я тебе и говорил, между мужчиной и женщиной есть другие формы проявления неверности, которые кажутся мне куда более важными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276