ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Красота требует жертв, – добавила она по-французски. – Ты должна потерпеть, Викки. И если ты каждую неделю будешь…
Я взяла упаковку состава «Фуллерз» и в течение четырех недель мазалась им раз в неделю. Когда запасы его кончились, а веснушки продолжали оставаться на своих местах, я поняла истину. Я очень любила тетю Мод, но она была не права в трех случаях: она не разбиралась в размерах одежды, в применении состава «Фуллерза» и относительно моих данных. Никаких данных у меня не было. И моя неиссякаемая вера в тетю Мод начала понемногу убывать.
Тетя Мод была одним из столпов моей жизни, она очерчивала ее границы. Были также и другие столпы: мой дедушка, друг дяди Стини поэт Векстон, была Дженна, существовали мой отец и моя мать, мои дядья; и, наконец, был Вильям, который считался дворецким, но он брал на себя все заботы по дому, которыми другие дворецкие никогда не занимались, включая чистку ботинок и туфель, что Шарлотта весьма едко откомментировала.
– Дворецкий чистит вашу обувь? – спросила она.
Была зима, и мы только вернулись с прогулки, заляпанные мерзлой землей по самые щиколотки.
– Неужели у вас нет специального чистильщика?
– Обычно мои ботинки чистит Дженна. Так принято.
– Дженна? Но она же твоя няня! Она даже не настоящая няня. Так говорит моя мама. А вот у меня няня носит коричневую форму.
Это презрительное замечание обеспокоило меня больше, чем мне хотелось признаться. Когда мы пили чай в обществе моей матери, я видела, что Шарлотта вообще не обращает на нее внимания. Я видела, как она смерила глазами платье и поношенную твидовую куртку моей матери. Я была знакома с мнением матери относительно драгоценностей по будним дням и – хотя не сомневалась, что она была права, – испытала желание, чтобы на ней было что-нибудь более броское, чем скромная ниточка жемчуга. У матери имелись драгоценности, но они хранились в банке, и каждые полгода возобновлялись дебаты, не продать ли их.
Я начала испытывать желание рассказать Шарлотте об этих сокровищах и уже стала прикидывать, как упомянуть о них, так, между прочим, как только мать покинет комнату. С другой стороны, я понимала, что матери будет стыдно за меня, если я позволю себе нечто подобное. Я заерзала на стуле, стараясь не обращать внимания, что Шарлотта поежилась, бросив взгляд на разболтанные переплеты окон.
Мать рассказывала ей о сиротском приюте и о работе в нем, а Шарлотта слушала ее со слегка натянутой высокомерной усмешкой, которая заставляла меня еще больше нервничать. Она презирала заботы сиротского приюта не меньше, чем презирала мою мать, в чем я не сомневалась.
Когда к нам присоединился мой отец, я несколько расслабилась. Я не сомневалась, что отец выше всех этих глупостей, – он был строен и красив, у него были руки прекрасной формы и тихая спокойная манера разговаривать, пусть и несколько суховатая. Он был отличным наездником, и, когда облачался в охотничий наряд, Вильям утверждал, что никто в графстве не может сравниться с ним. Я бы предпочла, чтобы отец вышел к нам в охотничьем костюме, чтобы Шарлотта могла увидеть его во всем блеске, но, как и следовало ожидать, он появился в своем старом твидовом пиджаке, хотя тот сидел на нем как влитой, и Вильям, в обязанности которого входило также чистить всю одежду, порой щупал материал и приговаривал: «Вот это качество».
Я надеялась, что Шарлотта оценит моего отца и с ее лица исчезнет эта легкая надменная улыбка. Мой отец иногда заикался, что было последствием ранения на войне, но был вежлив и любезен и мог очаровать кого угодно. Это всего лишь вопрос времени, говорила я себе, Шарлотта непременно поддастся его обаянию.
Первым делом он спросил ее об уроках, что, наверно, было ошибкой, ибо Шарлотта училась теперь в закрытой школе с пансионом, и она уже на прогулке поделилась своим мнением о девочках, которые остаются дома, надеясь получить хорошее образование.
– С тобой занимается твоя мать? Я-то думала, что у тебя есть хотя бы гувернантка.
– Ну, в общем-то, так и было. Но она ушла. – Я замялась, потому что мы вступили на опасную почву. Никто из гувернанток не оставался у нас слишком долго. У нас больше не было горничной, и повар вечно предупреждал, что собирается уходить. Все дело было в жалованье и в котле в подвале, который жрал деньги, и в тратах на сиротский приют, который поглощал еще больше.
– Она все тебе преподает?
– Она очень умная. Я занимаюсь с ней английским, французским и географией, а на следующий год мы начнем латынь. И три раза в неделю приходит мистер Бердсинг заниматься математикой.
– Мистер Бердсинг? Но он же викарий!
Она не могла скрыть своего презрения. Я тут же устыдилась мистера Бердсинга – мягкого и терпеливого человека, который мне всегда нравился. И, сидя в гостиной, я испытала желание, чтобы мой отец переменил тему разговора. Шарлотта стала рассказывать ему о Родене все с той же высокомерной улыбкой на губах.
– А как насчет летних каникул? – спросил отец, когда тема уроков исчерпалась. Он обращался к ней самым вежливым и внимательным образом, но я-то видела, что Шарлотта ему отнюдь не нравится. Скорее всего он счел ее просто забавной, но никто не мог это утверждать в силу безукоризненности его манер.
– О, мама говорит, что на следующий год мы не поедем во Францию. Она говорит, что Ривьера просто переполнена. Мы отправимся в Италию. Или в Германию. Папа сказал, что Германия очень мощно идет кверху. – Помолчав, она пошаркала ногами и искоса взглянула на меня. – А что будет делать ваша Викки? Вы так и не сказали.
– О, у нас большие планы! – в своей обычной легкомысленной манере проговорил отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276
Я взяла упаковку состава «Фуллерз» и в течение четырех недель мазалась им раз в неделю. Когда запасы его кончились, а веснушки продолжали оставаться на своих местах, я поняла истину. Я очень любила тетю Мод, но она была не права в трех случаях: она не разбиралась в размерах одежды, в применении состава «Фуллерза» и относительно моих данных. Никаких данных у меня не было. И моя неиссякаемая вера в тетю Мод начала понемногу убывать.
Тетя Мод была одним из столпов моей жизни, она очерчивала ее границы. Были также и другие столпы: мой дедушка, друг дяди Стини поэт Векстон, была Дженна, существовали мой отец и моя мать, мои дядья; и, наконец, был Вильям, который считался дворецким, но он брал на себя все заботы по дому, которыми другие дворецкие никогда не занимались, включая чистку ботинок и туфель, что Шарлотта весьма едко откомментировала.
– Дворецкий чистит вашу обувь? – спросила она.
Была зима, и мы только вернулись с прогулки, заляпанные мерзлой землей по самые щиколотки.
– Неужели у вас нет специального чистильщика?
– Обычно мои ботинки чистит Дженна. Так принято.
– Дженна? Но она же твоя няня! Она даже не настоящая няня. Так говорит моя мама. А вот у меня няня носит коричневую форму.
Это презрительное замечание обеспокоило меня больше, чем мне хотелось признаться. Когда мы пили чай в обществе моей матери, я видела, что Шарлотта вообще не обращает на нее внимания. Я видела, как она смерила глазами платье и поношенную твидовую куртку моей матери. Я была знакома с мнением матери относительно драгоценностей по будним дням и – хотя не сомневалась, что она была права, – испытала желание, чтобы на ней было что-нибудь более броское, чем скромная ниточка жемчуга. У матери имелись драгоценности, но они хранились в банке, и каждые полгода возобновлялись дебаты, не продать ли их.
Я начала испытывать желание рассказать Шарлотте об этих сокровищах и уже стала прикидывать, как упомянуть о них, так, между прочим, как только мать покинет комнату. С другой стороны, я понимала, что матери будет стыдно за меня, если я позволю себе нечто подобное. Я заерзала на стуле, стараясь не обращать внимания, что Шарлотта поежилась, бросив взгляд на разболтанные переплеты окон.
Мать рассказывала ей о сиротском приюте и о работе в нем, а Шарлотта слушала ее со слегка натянутой высокомерной усмешкой, которая заставляла меня еще больше нервничать. Она презирала заботы сиротского приюта не меньше, чем презирала мою мать, в чем я не сомневалась.
Когда к нам присоединился мой отец, я несколько расслабилась. Я не сомневалась, что отец выше всех этих глупостей, – он был строен и красив, у него были руки прекрасной формы и тихая спокойная манера разговаривать, пусть и несколько суховатая. Он был отличным наездником, и, когда облачался в охотничий наряд, Вильям утверждал, что никто в графстве не может сравниться с ним. Я бы предпочла, чтобы отец вышел к нам в охотничьем костюме, чтобы Шарлотта могла увидеть его во всем блеске, но, как и следовало ожидать, он появился в своем старом твидовом пиджаке, хотя тот сидел на нем как влитой, и Вильям, в обязанности которого входило также чистить всю одежду, порой щупал материал и приговаривал: «Вот это качество».
Я надеялась, что Шарлотта оценит моего отца и с ее лица исчезнет эта легкая надменная улыбка. Мой отец иногда заикался, что было последствием ранения на войне, но был вежлив и любезен и мог очаровать кого угодно. Это всего лишь вопрос времени, говорила я себе, Шарлотта непременно поддастся его обаянию.
Первым делом он спросил ее об уроках, что, наверно, было ошибкой, ибо Шарлотта училась теперь в закрытой школе с пансионом, и она уже на прогулке поделилась своим мнением о девочках, которые остаются дома, надеясь получить хорошее образование.
– С тобой занимается твоя мать? Я-то думала, что у тебя есть хотя бы гувернантка.
– Ну, в общем-то, так и было. Но она ушла. – Я замялась, потому что мы вступили на опасную почву. Никто из гувернанток не оставался у нас слишком долго. У нас больше не было горничной, и повар вечно предупреждал, что собирается уходить. Все дело было в жалованье и в котле в подвале, который жрал деньги, и в тратах на сиротский приют, который поглощал еще больше.
– Она все тебе преподает?
– Она очень умная. Я занимаюсь с ней английским, французским и географией, а на следующий год мы начнем латынь. И три раза в неделю приходит мистер Бердсинг заниматься математикой.
– Мистер Бердсинг? Но он же викарий!
Она не могла скрыть своего презрения. Я тут же устыдилась мистера Бердсинга – мягкого и терпеливого человека, который мне всегда нравился. И, сидя в гостиной, я испытала желание, чтобы мой отец переменил тему разговора. Шарлотта стала рассказывать ему о Родене все с той же высокомерной улыбкой на губах.
– А как насчет летних каникул? – спросил отец, когда тема уроков исчерпалась. Он обращался к ней самым вежливым и внимательным образом, но я-то видела, что Шарлотта ему отнюдь не нравится. Скорее всего он счел ее просто забавной, но никто не мог это утверждать в силу безукоризненности его манер.
– О, мама говорит, что на следующий год мы не поедем во Францию. Она говорит, что Ривьера просто переполнена. Мы отправимся в Италию. Или в Германию. Папа сказал, что Германия очень мощно идет кверху. – Помолчав, она пошаркала ногами и искоса взглянула на меня. – А что будет делать ваша Викки? Вы так и не сказали.
– О, у нас большие планы! – в своей обычной легкомысленной манере проговорил отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276