Я не могу… я никогда не могла ни с кем говорить о сексе – только с тобой и с Лягушонком. А по телефону, когда я знаю, что нью-йоркские телефонистки все слышат…
– Да что с тобой случилось, Миранда?
– Ты что-нибудь слышала о „Любовнике леди Чаттерлей"?
– Конечно. Об этом все знают, – ответила Клер, не совсем понимая что к чему. Несколько недель назад издательству „Пингвин букс", привлеченному к суду по обвинению в непристойности из-за публикации этой книги, был вынесен оправдательный приговор после того, как прокурор задал присяжным вопрос: „Вам хотелось бы, чтобы эту книгу прочла ваша жена или прислуга?" Этот вопрос передавался из уст в уста как удачная шутка.
– Когда я в постели с Энгусом, – продолжала Миранда – я совсем не испытываю того, что испытывала леди Чаттерлей. Ну, этих пиков экстаза.
Клер уселась на постели, посеребренной лунным светом подтянув колени к подбородку и обхватив их руками.
– Я честно говоря, тоже, – призналась она.
Некоторое время сестры молчали. Потом Миранда сказала.
– Понять не могу, почему мне стало так трудно говорить на эти темы. Ведь в школе мы только и говорили что о сексе.
Клер заправила за ухо мешавшую прядь волос.
– А помнишь, как мы все ломали голову, что значит „хороший любовник" и как может один любовник быть лучше или хуже другого? – Голос ее звучал грустно.
Миранда кивнула.
– Так вот я до сих пор не знаю этого, – продолжала Клер – По-моему, Сэм считает, что быть хорошим любовником – это значит заниматься любовью в самых невообразимых позах. Порой мне кажется, будто я снова нахожусь в школьном гимнастическом зале.
– А Энгус, похоже, думает, что это значит не отпускать меня пока у меня не остается ни капли сил и не начнет все болеть. Да к тому же мне как-то неловко перед ним из-за того, что он старается впустую. По-моему он вообще не замечает, что у меня с этим проблемы Ему-то самому явно хорошо, вот он, наверное и думает что и со мной все в порядке.
– Сэм говорит что я фригидная женщина… хотя, ты знаешь часто я чувствую, что вот-вот это произойдет но в конце концов так ничего и не происходит.
– Да я это понимаю.
– До того как мы поженились, – с колебанием в голосе произнесла Клер, – Сэм говорил, что, возможно, это оттого что я боюсь забеременеть. Он говорил, что когда мы поженимся, все само собой придет в норму.
– И не пришло?
– Нет. Теперь, когда мы занимаемся любовью, у меня потом несколько часов болит поясница И я не могу заснуть – чувствую себя до того взбудораженной, что просто слезы подступают.
– А мне хочется разбудить Энгуса и отлупить его как следует.
Снова, на сей раз надолго, воцарилось молчание. Его прервала Клер:
– Кто бы мог подумать, что все это на самом деле совсем не так? Мне и в голову не приходило что это принесет такое разочарование. Я думала, что мы с Сэмом станем одним целым, что с ним я почувствую то, чего никогда не чувствовала раньше, – я мечтала что мы вместе будем плыть в каком-то теплом облаке Я думала, что испытаю экстаз.
– Это как раз то, что получается у всех героинь Ба, – мрачно заметила Миранда. – Несказанное, бесконечное блаженство в его сильных объятиях. И как только это удается Ба – доказывать, что мужественный, опытный возлюбленный непременно идеален как любовник? Она ведь никогда не описывает что же собственно, такого он делает.
– Она просто миллион раз повторяет что он мужественный и опытный, – невесело сказала Клер – как будто в этом все дело.
– Но откуда, интересно, она взяла эту идею? По-моему, Папа Билли вовсе не был таким – задумчиво проговорила Миранда. – Если честно я вообще не могу представить себе, что они когда-то занимались этим.
– Ну, нет, – возразила Клер. – Между ними наверняка много чего было. Я помню, когда они бывали вместе, даже я ощущала нечто вроде электрического поля – даже когда Папа Билли был уже довольно старым.
– Ты хочешь сказать – совершенная страсть? Полное соответствие и взаимное удовлетворение как у леди Чаттерлей и ее партнера?
– Как ты думаешь, это на самом деле возможно? – спросила Клер.
– Понятия не имею. А что вообще значит „хороший секс"?
– Я подозреваю, что Лоуренс по-своему по-мужски, идеализировал секс – настолько же насколько его романтизирует Ба в своих дурацких романах.
– Тогда как же нам узнать, чего нам не хватает?
– Не знаю, – беспомощно произнесла. Клер – Вообще-то я собиралась поговорить об этом с Аннабел; она говорит – по крайней мере, говорит, – что у нее нет проблем в этом смысле.
– Везет же ей!
Сестры снова замолчали. Потом Клер печально сказала:
– Наверное, я что-нибудь делаю не так, как надо.
– Ну, конечно, – сердито ответила Миранда, – ты, как всегда, берешь вину на себя. В этом и состоит разница между нами. А вот я думаю, что это Энгус делает что-то не так, как надо. Или, возможно… возможно, мы с Энгусом не подходим друг другу. Может быть, он слишком велик для меня, – она вздохнула. – Если бы я не любила его так… Но я не уверена, что смогу выдерживать вот так всю жизнь… А с другой стороны, возможно, мы просто еще не привыкли друг к другу… может быть, со временем все наладится.
– У меня тан и не наладилось, – грустно заключила Клер.
Миранда выглядела встревоженной и подавленной. Луна скрылась за тучей, в комнате снова стало темно.
Четверг, 17 ноября 1960 года
В слабо освещенной гостиной своей квартиры в Олбени Энгус скомкал еще один лист бумаги и швырнул его в уютно потрескивавший огонь камина. Еще слава Богу, что Миранда не отделалась письмом, а сказала ему обо всем сама, прямо и открыто, глядя в глаза – вчера вот в этой самой комнате. Он оценил ее честность, но тан и не смог понять, что заставило ее принять решение отменить свадьбу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103