У Васильевых и Заронских была общая бабушка. Нэнси усмехнулась и подумала, не был ли один из них побочным сыном царской семьи. При упоминании о Запари князь пришел в замешательство. Это имя не имело никакого отношения к семье Романовых. Когда же он узнал, что здесь леди Бессбрук и она останется до конца месяца, князь явно оживился. Он встречался с леди Бессбрук на Адриатике в прошлом году. К сожалению, она была увлечена там каким-то ничтожеством, хотя и миллионером. Нэнси, сделав правильный вывод из такого весьма нелестного описания миллионера, поняла, что это был Регги, и вынуждена была сообщить князю, что этот джентльмен также живет в отеле, небрежно добавив, что, хотя эти двое по-прежнему остаются друзьями, в последние месяцы в их отношениях наметилось явное охлаждение.
После князя Нэнси приняла энергичную, суетливую мисс Полли Уотертайт из Бостона.
Нэнси подумала о том, какой скрытный образ жизни она вела раньше. Они жили в одном городе с мисс Уотертайт и никогда не встречались, из чего следовало, что она вела почти затворническую жизнь. В свои восемьдесят мисс Уотертайт выглядела прекрасно. Она с удовольствием выставляла напоказ свою пышную грудь и смеялась так, что, наверное, было слышно в Фанчэле.
Когда прибыла Кейт Мэрфи, Нэнси решила, что ей не обязательно лично встречать ее. Просочились слухи, что один из бывших мужей Мэрфи был также бывшим другом мисс Уотертайт. Женщины, громко смеясь, с удовольствием обсуждали недостатки, слабые стороны и эксцентричные причуды мужчин. Даже Нэнси, закаленная атмосферой злобных сплетен и острот в Вашингтоне и Нью-Йорке, краснела до корней волос, слушая воспоминания этих двух восьмидесятилетних дам, и решила удалиться под предлогом, что ей надо позаботиться о шампанском. Нэнси не возвращалась, пока обе дамы в полном дружеском согласии не удалились.
Затем Нэнси провела целый час с мисс Ниной Корелли и обнаружила, что эта сошедшая со сцены оперная звезда крайне застенчива. Посыльного отправили на поиски Монткалмов, чтобы пригласить их на предобеденный кофе глясе в компании с Нэнси и мисс Корелли.
К тому времени Нэнси потихоньку сообщили, что ей необходимо быть в другом месте. Мисс Корелли, встретившись с непринужденным дружелюбием Монткалмов, оттаяла и вскоре уже выглядела вполне довольной.
Сеньора Энрикес сообщила Нэнси, что молодая англичанка легла утром в ванну и перерезала себе вены на обеих руках. Когда Нэнси поспешно прибыла на место происшествия, прекрасная ванная комната от крови превратилась, казалось, в лавку мясника.
Девушка уже лежала на кровати, укрытая одеялом, а врач отеля быстро бинтовал второе окровавленное запястье. Лицо девушки было таким бледным, что почти не отличалось от простыней.
— Она была очень близка к тому, чтобы осуществить задуманное, — мрачно сказал врач-португалец. — Еще минут десять, и было бы уже поздно.
— И часто здесь происходит такое? — с ужасом спросила Нэнси.
Врач пожал плечами:
— Один или два раза за сезон. Обычно поздно ночью, после обильной выпивки и разрыва любовных отношений.
Раны были перевязаны. Служанки отмыли ванную. Веки девушки, встрепенувшись, приоткрылись, и она взглянула на врача тусклым взглядом.
— Что нам теперь делать? — спросила Нэнси. Девушка была не старше Верити.
— Дайте ей вот это успокоительное, — сказал доктор без всякого сочувствия. Затем приподнял голову девушки над подушкой и, положив ей на язык маленькую таблетку, поднес к ее губам стакан с водой. Она послушно проглотила лекарство.
Доктор собрал свой саквояж.
— Она больше этого не сделает. По крайней мере в ближайшие несколько месяцев. — Он почтительно поклонился Нэнси и вышел из комнаты.
— Я распоряжусь, чтобы служанка подежурила у ее постели, — сказала сеньора Энрикес, собираясь последовать за доктором.
— Да. конечно. — Нэпси продолжала стоять у кровати, разглядывая умиротворенные черты девушки. — Я должна была встретиться с миссис Хани-Смит за коктейлем. Не будете ли вы так добры передать ей мои извинения?
Экономка кивнула и прикрыла за собой дверь. Служанка, оробев в присутствии Нэнси, тихо сидела у выхода.
Глаза девушки были по-прежнему закрыты. Нэнси не спеша обошла постель и присела на краешек, осторожно протянув руку и ласково коснувшись холодной руки девушки.
Леди Хелен Бингэм-Смит, дочь графа и графини Дентли, приехала в «Санфорд» в сопровождении тетушки, особы весьма необщительной.
— Мне очень жаль, что ты так несчастна, — сказала Нэнси. Дыхание девушки едва заметно изменилось. — Я знаю, ты не поверишь мне, но что бы ни было сейчас, пусть даже самое плохое, через год все забудется.
Маленькая слезинка скатилась по детскому личику.
— Прикажи кто-нибудь тебе умереть, хочешь ты того или нет, думаю, ты до последнего вздоха стала бы бороться за жизнь независимо от того, что сейчас ты несчастна.
Веки девушки снова приоткрылись, на этот раз безразличие в ее взгляде сменилось любопытством.
— Я бы не стала бороться за свою жизнь и была бы только рада этому.
Нэнси покачала головой:
— Я умираю от болезни и ничего не могу поделать, чтобы остановить приближение смерти. Не имеет значения, как безнадежно несчастлива я была прежде, теперь же мне хочется жить и бороться со своими несчастьями, а не умирать. Многие говорят, что самоубийство — трусливый выход из положения. Я не уверена. Мне кажется, для этого нужна большая храбрость. Но пойти на это означает признать свое бессилие.
Теперь Нэнси полностью завладела вниманием девушки.
— Тебе нельзя умирать! Ты так молода!
— Да, я молода, и это отвратительно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142