Но вместо ожидаемых гостей она увидела человека в ливрее. Он стоял в коридоре, теребя шляпу.
– Я вас слушаю, – сказала Мэйсон.
– Меня зовут Персиваль, мисс Колдуэлл. Я имею честь представлять ее светлость герцогиню Уимсли. Как я понимаю, вы ее ждете?
– Да, жду.
Персиваль развернулся и пошел к лифту.
– Ваша светлость, вас ожидают, – сообщил он. Мэйсон взглянула на Лизетту, та закатила глаза.
Из лифта вышла герцогиня, вся в мехах и страусовых перьях. Она неторопливо прошла к двери, и шла она так, словно не ступала по твердому полу, а парила в воздухе. Выглядела она еще более ошеломляюще, чем накануне в Опере.
– Боже мой! – не удержавшись, прошептала Лизетта.
Герцогиня протянула Мэйсон изящную, затянутую в перчатку руку и сказала:
– Мисс Колдуэлл, как это любезно с вашей стороны позволить мне злоупотребить вашим обществом после столь краткого знакомства. Надеюсь, что вы простите мое вторжение после того, как узнаете о цели моего визита?
Мэйсон пожала руку. Тонкая кожа перчатки была такой соблазнительно нежной, что ей захотелось ее погладить.
– Прошу вас, заходите, миссис… герцогиня…
– Перестаньте, вы же обещали называть меня Эмма. И я буду звать вас Эми, если позволите. Я надеюсь, мы станем близкими подругами. – Герцогиня вошла в комнату и тут заметила Лизетту в нелепом парике и в платье тюремной надсмотрщицы. – О, но, может, я пришла не вовремя? Кажется, я вам помешала.
– Позвольте представить мадемуазель Лафарж, – сказала Мэйсон. – Она личный секретарь месье Берта, который, как вам, вне сомнений, известно, является одним из самых богатых плантаторов французской колонии на острове Реюньон в Индийском океане. Похоже, месье Берт намерен купить картины моей сестры для украшения своего нового дома.
Эмма смотрела на Лизетту с веселым любопытством.
– Месье Берт… Тот самый Эмиль Берт? Лизетта ответила с непринужденной улыбкой:
– Я никогда не слышала об Эмиле Берте. Моего работодателя зовут Генри.
– Ах, Генри Берт. Боюсь, я не знаю этого господина.
– Он не слишком часто выезжает в Европу.
– Неудивительно. Слышала, что климат на Реюньоне просто замечательный. Но должно быть, вы пользуетесь его безраздельным доверием, раз он отправил вас со столь ответственной миссией в такое дальнее путешествие.
– Месье Берт действительно мне доверяет.
– Конечно. – Эмма подошла к Лизетте и окинула ее доброжелательным взглядом. – И возможно, он считает, что вы, как никто другой, подходите для этой миссии, ибо без очков вы как две капли воды похожи на модель, столь блистательно отображенную на картинах Мэйсон Колдуэлл. Как же ее звали? Месье Фальконе был настолько любезен, что сообщил мне… О да! Вспомнила. Ее зовут Лизетта Ладо.
Назвался груздем – полезай в кузов.
Мэйсон попробовала сменить тему, но гостья подошла к Лизетте поближе и двумя пальчиками приподняла с плеча девушки длинную белокурую прядь.
– Ну конечно! Знаменитая гимнастка цирка Фернандо – блондинка, а не рыженькая.
Понимая, что игра закончена, Лизетта сняла парик и швырнула его на трюмо.
– Герцогиня слишком проницательная, – с досадой бросила она в сторону Мэйсон.
– Не расстраивайтесь, моя дорогая, – успокоила ее Эмма. – Я только что смотрела картины. Нужно быть слепой, чтобы не заметить такое хорошенькое личико под очками и париком.
Мэйсон чувствовала себя крайне глупо.
– Простите, – сказала она. – Мы просто пошутили. Эмма махнула рукой:
– Я все прекрасно понимаю. Вы хотели получить за картины вашей сестры самую высокую цену, вот и придумали покупателя, чтобы можно было поторговаться, верно? Это очень умный ход. Умный, но совершенно излишний, уверяю вас. Я всегда плачу хорошие деньги за то, чем хочу обладать, и сегодня пришла к вам с лучшим предложением из всех тех, что вы можете получить.
– Вы не присядете? – сказала Мэйсон. – Мы могли бы заказать сюда чаю или чего-нибудь еще.
Эмма села. Спину она держала на удивление прямо.
– Не стоит затруднять себя. Я полагаю, вам не терпится выслушать мое предложение. Как вы, возможно, знаете, мой муж герцог Уимсли один из самых богатых коллекционеров в Англии. Я прочла о картинах вашей сестры в «Таймс» и решила, что должна немедленно приехать в Париж, чтобы посмотреть на них своими глазами. Под руководством мужа я выработала чутье на подобные вещи, и я должна признаться, что, увидев сегодня утром картины Мэйсон Колдуэлл, убедилась – чутье меня не подвело. Работы просто великолепны, и мы обязательно должны иметь их в коллекции Уимсли.
– Должны? – переспросила Мэйсон. Эмма сделала вид, что ничего не услышала.
– Я готова перекупить любое предложение. – Она посмотрела на Лизетту и поправила себя: – Любое легитимное предложение – и заплатить на двадцать пять процентов больше.
– Вы очень щедры. Однако, будучи попечительницей наследия моей сестры, я должна принимать во внимание не только финансовую сторону.
– О, но я предлагаю нечто гораздо большее, чем просто деньги. Картины Мэйсон увидят много, много людей – весь тот бомонд, что бывает у нас в доме. О вашей коллекции много говорят в Европе. Спросите – вам любой скажет. Лучшие люди будут приходить к нам лишь для того, чтобы посмотреть работы Мэйсон. То, что мы с мужем в мире искусства люди влиятельные, широко известно и подтверждено документально, уверяю вас. Мы позаботимся о том, чтобы о вашей покойной сестре говорили как о величайшей художнице современности.
– Я в этом не сомневаюсь.
– Но вы не спешите принять мое предложение, даже если оно лучшее из того, что вы можете получить?
– Я внимательно рассмотрю его, но я уверена, что вы понимаете, какая на мне лежит ответственность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101