Так и получилось бы, если бы с ними имели дело вы. Однако я, когда сталкиваюсь с низменными, изворотливыми и подозрительными субъектами, – я тоже умею быть таким же хитрым.
Пальцы Ханны пробежали по кучке монет и ассигнаций, лежащих на столе.
– Вы удивительный человек, Андре, вы для меня источник постоянного изумления. – Она улыбнулась. – И я по меньшей мере раз в день благодарю Бога за то, что Он послал мне вас.
Денег, вырученных Андре от продажи драгоценностей, оказалось более чем достаточно, чтобы купить постоялый двор в Бостоне, владелец которого так погряз в долгах, что охотно продал заведение за сумму, покрывающую эти долги. Когда постоялый двор, который Андре назвал «Отдых пилигрима», был куплен, у Ханны хватило денег на обустройство, и еще осталось несколько сотен фунтов.
Все покупалось на имя Андре, он даже изображал из себя владельца. Ханна все еще боялась открыть свое имя. А вдруг в Виргинии узнают, что некая Ханна Вернер поселилась в Бостоне? Объяснять это своим не пришлось. Они оказались настолько разумны, что не требовали никаких объяснений.
Поначалу они вовсе не процветали. В Бостоне было очень много подобных заведений, и большинство завсегдатаев оставались верны своим привычкам.
Обязанности Бесс, Дикки и Джона были определены четко. На попечении Джона оставались лошади и экипаж, когда они требовались, Бесс заведовала кухней, а Дикки, который уже совсем повзрослел, командовал в баре. Ханна и Андре вели бухгалтерские книги, а также выполняли всевозможные обязанности, связанные с содержанием постоялого двора.
И при этом Андре по большей части жил своей жизнью, однако вскоре в нем проснулось беспокойство. И вот через два месяца, когда стало ясно, что они прогорают, Андре предложил Ханне следующее:
– Дорогая леди, нужно сделать что-то для привлечения публики. И у меня есть блестящая идея. Пока посетители пьют и едят, мы будем давать для них представления. Не понимаю, почему никто еще до этого не додумался!
– Представления? Что за представления, Андре?
– Пьеску – я напишу пьеску! Это будет несколько непристойный спектакль, актеров потребуется мало, поэтому и расходов будет немного. Я даже сам возьмусь сыграть одну из ролей!
– Не знаю, Андре, – неуверенно проговорила Ханна. – Раньше никогда такого не бывало…
– Тем более это нужно сделать! – возразил Андре с торжествующим видом. – Вот увидите, посетители повалят к нам толпами!
Ханна в конце концов согласилась.
– Но даже вы не увидите спектакль до того вечера, когда мы впервые покажем его на публике, – настаивал Андре. – Я хочу, чтобы вы развлеклись вместе с остальными.
Андре взял двоих работников играть в спектакле: Дикки и служанку Мэри. Третью роль исполнял он сам.
Две недели троица работала втайне ото всех, и в тот вечер, когда пьеска должна была быть разыграна, Ханна поняла причину этой таинственности.
Она смотрела представление из первого ряда тонувшего в полумраке общего зала; Ханна была шокирована, она ужасалась и забавлялась. Потому что пьеска действительно была остроумной, и толпа, привлеченная афишей, которую Андре повесил у входа – «Представление! Дивертисмент всем на потеху!» – корчилась от смеха. Пьеска была воистину непристойной и смешной, но в ней высмеивался один из самых известных в Бостоне людей, толстобрюхий, важный человечек, – особенную важность ему придавали необыкновенные парики. Это был судья, женатый на женщине в два раза моложе себя, и ходил слух, что он рогоносец. В своей пьесе Андре изобразил возмутительно карикатурными красками человека по имени сквайр Бигвиг, то есть Большой Парик. Публика сразу же узнала, на кого эта карикатура, и смех от этого стал еще громче.
Ханна поняла, что им могут грозить неприятности, и ей очень хотелось прекратить представление. Но было слишком поздно. Вред себе они уже нанесли. Она досмотрела до конца, изнемогая от смеха.
Для представления Андре освободил место в задней части общего зала. Перед началом он обратился к публике со вступительным словом.
– Вообразите, пожалуйста, гостиную в большом городском особняке! В особняке сквайра Бигвига… – И Андре грациозно повел руками, словно вызывая в воображении зрителей обстановку гостиной. – Просим прощения, что у нас нет сценической мебели. Напрягите свое воображение. У сквайра Бигвига хорошенькая молоденькая жена, Мэри, возможно, не блещущая умом. Узнав, что сквайру Бигвигу очень нужен дворецкий, Том Дэаринг приходит наниматься на эту должность.
Андре удалился, и представление началось. Служанка играла миссис Бигвиг, а Дикки – Тома Дэаринга. После двух пустяковых сцен, в которых Тома Дэаринга нанимают на должность дворецкого, следует картина: Том оказывается в доме наедине с Мэри, в то время как сквайр Бигвиг уходит по делам. Мэри, жалуясь на головную боль, просит Тома, нового дворецкого, принести ей бокал вина.
Затем началась заключительная сцена.
Том Дэаринг. Ах, мадам, сколь мне горестно – хотя я и простой слуга – видеть, как ваше хорошенькое личико искажено от боли.
Мэри (проявляя внезапный интерес). О, вы, значит, считаете, что я хороша?
Том Дэаринг (пылко). Да, без сомнения, мадам. Я никогда еще не видел столь прекрасного личика. Если бы мое скромное положение позволяло мне, я бы предложил вам облегчить вашу боль.
Мэри. Вы умеете облегчать боль?
Том Дэаринг (с притворной скромностью). Я обладаю кое-какими познаниями, мадам. Видите ли, до того, как у меня начались трудные времена, я немного учился у врача.
Мэри (с застенчивым видом). Ну, тогда, вероятно, будет не очень дурно, если вы используете ваше средство и вылечите мою боль?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128