Эти деньги дали мне!
Нелл фыркнула:
– Ты, может, пообещала встретиться с ними попозже под кустиками?
Ни на мгновение не задумываясь, Ханна занесла руку и ударила Нелл с такой силой, что та пошатнулась. Испугавшись содеянного, Ханна отступила назад. Потом сунула руку в карман, где лежали деньги, и для верности сжала их.
Нелл бросилась на нее с искаженным от злости лицом.
– Ах ты, сука со скотного двора! Ну, ударь, ударь, давай! Я уж тебе отвечу!
Скрючив пальцы, она хотела было вцепиться ногтями в лицо Ханне, но та увернулась, и Нелл не успела ее оцарапать.
Тогда Нелл остановилась, на лице у нее промелькнуло хитрое выражение; внезапно она бросилась вперед, вцепилась в руку Ханны, сжимавшую в кармане деньги. Платье Ханны порвалось, и монеты рассыпались по земле.
И тут Ханна дала волю ярости и отчаянию, накопившимся в ней за день. Она бросилась на товарку, и они покатились по пыльному двору, колотя и царапая друг друга. Ханна запустила пальцы в длинные волосы Нелл и принялась бить ее головой о землю. Та пронзительно закричала.
Чей-то голос произнес:
– Перестать! Хватит!
Сильные руки подхватили Ханну под мышки и поставили на ноги. Нелл, побелевшая от страха, отползла в сторону, потом вскочила и убежала, взмахнув юбками.
Бесс хмыкнула.
– Будь уверена, золотко, больше она к тебе не приставать никогда. Ты ей задать хорошую трепку. – И Бесс отпустила Ханну. – И не бойся, она не жаловаться старому Стричу. Не то ей придется признаться, что она припрятывать, когда посетители давать ей на чай. Если он узнавать, то задать ей жару.
К ним робко подошел Дикки, протягивая руку.
– Денежки не потерялись, мисс Ханна. Я подобрал их все до единой монетки.
Ханна взяла у мальчика деньги. Потом, не раздумывая, дала ему фартинг.
– Вот, Дикки. Это тебе.
Тот с изумлением раскрыл рот. Нерешительно протянул руку, словно боясь, что Ханна отберет у него монетку. Потом, зажав ее в кулаке, еле слышно проговорил:
– Спасибочки, м'леди, – и пустился наутек, топая босыми ногами.
Ханна задумчиво смотрела ему вслед.
– А знаешь, Бесс, ведь меня никто еще не называл «м'леди».
– Бедный мальчик. Он редко слышать доброе слово…
На втором этаже с шумом распахнулось окно, и кто-то проревел:
– Какого черта вы там делаете? Что еще за кошачий концерт? – В окне показалась голова Стрича. Его лысину прикрывал фланелевый ночной колпак.
– Немного веселиться, масса Стрич.
– Ночь – не время для веселья. Чтоб было тихо, или я испробую на ком-то свою палку!
– Ага, масса Стрич.
– Никакого покоя больному человеку… – Голова исчезла, окно с шумом захлопнулось.
Трясясь от беззвучного смеха, Бесс обняла Ханну за плечи.
– Пойдем, детка. Я припасать тебе горяченького на ужин. – Но уже в дверях кухни Бесс стала серьезной. Она остановилась и посмотрела на второй этаж. Когда она заговорила, в голосе ее зазвучали странные нотки: – Похоже, старому Стричу полегчать. Он скоро оправиться, да помогать нам Бог!
Через два дня Ханна поняла, что имела в виду Бесс.
На следующий вечер Стрич опять не появился в баре, и все было очень хорошо. Нелл всячески избегала ее, а в своих обязанностях Ханна уже разбиралась. Денег от посетителей она больше не получала; но, видно, этого и не могло быть каждый вечер.
Однако неприятность все-таки случилась. В трактир пришел Сайлас Квинт. Ханна не разговаривала с ним, старалась не смотреть на скамью, где он сидел, и он вынужден был сам подходить к стойке за выпивкой.
И вот, возвращаясь на свое место, Квинт остановил Ханну, грубо схватив за руку.
– Что это, мисси, неужто у вас не найдется даже словечка для старенького папочки?
Ханна вырвала руку.
– Вы мне не отец. И потом, зачем вам со мной говорить? Вы же меня продали.
Квинт угрюмо посмотрел на нее.
– Я слыхал, мистер Стрич не поднимается с постели несколько дней. Подождите, мисси, вот он встанет и сойдет вниз – тогда уж вам не удастся корчить из себя леди!
Когда на третий вечер Эймос Стрич появился за стойкой, атмосфера в зале резко изменилась. Он следил за всем внимательным взглядом. А когда уходящий посетитель дал Ханне фартинг, Стрич потребовал монету себе, едва девушка подошла к стойке.
– Все, что здесь оставляют на столах, принадлежит мне, девочка. Смотри, запомни это. Глаз у меня острый – я ничего не пропускаю. Если замечу, что ты прикарманиваешь мое, то угощу тебя палкой!
Когда трактир закрылся и девушки собирались уходить, Стрич крикнул из-за стойки:
– Эй, девушка! Ты, Ханна! Поди сюда.
Ханна с опаской приблизилась к стойке.
На этот раз Стрич был сплошное радушие, его красное лицо расплылось в ухмылке и стало похоже на морду фантастического зверя, какими иногда украшают рыльца водосточных труб.
– Ступай быстренько на кухню и скажи Черной Бесс, чтобы приготовила мне ужин. Потом принесешь его мне наверх.
– Я, сэр?
– Да, ты. И поторапливайся. Ожидание меня утомляет.
Ханна пошла на кухню; сердце ее замирало, хотя она не могла понять отчего.
– Мистер Стрич хочет, чтобы я принесла ужин ему в комнату, – сообщила она Бесс.
Та напряглась, глаза ее сузились.
– Вот как? Грязный старый потаскун, вот кто он. – Она отвернулась и пробормотала: – Будь у меня селитра, я бы сделать из него окорок.
– Что, Бесс?
– Ничего, золотко мое.
Пока Бесс накладывала на тарелку еду, Ханна успела перекусить. Бесс совсем закопалась. «Неужели нельзя побыстрее?» – подумала девушка. Она просто с ног валилась от усталости, ей страшно хотелось добраться до своего тюфяка.
Наконец все было готово. Бесс протянула тарелку Ханне, не проронив ни слова и пряча глаза. Такое поведение Бесс несколько смутило Ханну;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128