она никогда не бывала раньше в барах, все здесь ей было внове, и какое-то время ее внимание было полностью поглощено тем, что она тут увидела.
К этому часу на улице уже толпилось множество народу: торговцы со своими товарами, изящные джентльмены в панталонах до колен, тонких чулках, в башмаках с пряжками, в напудренных париках, – эти вели беседы негромкими голосами, – уличный сброд, снующий туда-сюда. Ханна знала, что в таких местах, особенно в поздние часы, жизнь бьет ключом.
Но самое интересное происходило в самом трактире.
Бар занимал сравнительно небольшое помещение. В одну стену встроен камин; сейчас, летом, его не топили. По сторонам камина стояли два кресла; кроме того, в баре было несколько столиков со стульями и скамейки вдоль стен. На одном из столиков лежала шахматная доска, и вскоре двое джентльменов принялись за игру. Каждому Ханна подала по кружке пива. За другим столом шумная троица бросала игральные кости. Народу становилось все больше. Джентльмены, как правило, сидели, спокойно разговаривая, но время от времени кто-то возвышал голос. Многие курили глиняные трубки с длинными мундштуками и ароматным табаком.
В углу бара располагалось небольшое сооружение из красного дерева – крепкая перегородка из деревянных брусков, которые можно было спустить с потолка и полностью отгородиться от остального помещения. Позже Ханна узнала, что позади стеллажа с напитками находилась дверца, а за ней – лестница, ведущая вниз, в винный погреб, где хранилось все спиртное.
По словам Бесс, Стрич обычно сам стоял за стойкой, не доверяя никому другому, но поскольку сегодня он был не в состоянии сойти вниз, его на время заменил один из чернокожих официантов, обслуживающих клиентов в дневное время. Вскоре Ханна поняла, что для нее это было большим везением, поскольку она совершенно не представляла себе, что должна делать, а официант шепотом терпеливо объяснял девушке ее обязанности, показывал, как выглядит тот или иной напиток. Ханна подумала, что Бесс заранее перекинулась с ним словечком.
Особый интерес у Ханны вызвал один предмет на стойке. То было небольшое устройство странного вида, в котором находился трубочный табак. На крышке было написано: «Без обмана». Клиент опускал два пенса в прорезь сбоку, поднимал крышку и доставал себе табак – ровно столько, сколько требуется, чтобы набить одну трубку. Считалось, что честный клиент не должен брать больше.
Бесс сказала Ханне:
– Старый Стрич беситься, что должен держать эту коробку. Он никому не доверять. Но так делать повсюду. Во многих барах девушки не обслуживать посетителей, они только подавать блюда в столовую. Но старый Стрич считать – хорошенькие девушки привлекать посетителей. В других барах мальчики вроде Дикки, которые работать по договору, подавать напитки; там клиентам доверять – они платить в конце вечера или рассчитываться раз в год. Конечно, Стрич отпускать в долг, иначе нельзя. Так положено. Но он следить за всем, глаз не сводить.
«Интересно, – подумала Ханна, – неужели Сайласу Квинту тоже доверяют бросить два пенса в коробку с табаком? Хотя, впрочем, Квинт не курит, он предпочитает беречь деньги на выпивку и игру». К счастью, в тот вечер Квинт не появился; Ханне очень не хотелось, чтобы он пришел.
Выбор напитков был невелик. Посетители спрашивали в основном пиво или вино, иногда – французское бренди, ром, пунш.
Нелл больше не заговаривала с Ханной в тот вечер, если не считать описанной стычки, но время от времени Ханна ловила на себе ее взгляды. Она заметила, что Нелл ведет себя с вызывающей распущенностью. Та не упускала ни малейшей возможности наклониться пониже и явить взглядам посетителей свою пышную грудь и частенько задевала округлым бедром то одного, то другого. Движения эти, как правило, вызывали громкий смех и поток непристойных замечаний.
К Ханне, с царственной грацией двигавшейся между столиками, посетители относились настороженно. Может быть, потому что она была новенькой, в ее адрес почти не раздавалось пошлых реплик. Два раза ее ущипнули за ногу, один раз жирная лапища хлопнула ее по ягодицам. Она сделала вид, что ничего не произошло.
Но когда Ханна снова проходила мимо стола, за которым сидел тот, кто шлепнул ее, человек этот схватил ее за руку, и, прежде чем девушка успела вырваться, она почувствовала, как он что-то сунул ей в руку. Минуту спустя, раскрыв кулак, она обнаружила там целый шиллинг! Играющие в шахматы, уходя, также дали ей денег – по два фартинга каждый. А ведь фартинг – это целая четверть пенса!
И вот бар опустел. Ханна и Нелл убирали со столов, мыли кружки и стаканы. Пришел Дикки и принялся подметать пол; бармен носил бутылки вниз, в погреб.
Ханна очень устала, но при этом была в приподнятом настроении, думая, что первый рабочий день на новом месте наконец завершился. К тому же в кармане было несколько монет – первые деньги, которые появились у нее за всю жизнь.
Но ее хорошее настроение быстро пропало. Когда обе девушки вышли из трактира и направились в кухню, где Бесс припасла для них поесть горяченького, Нелл вдруг схватила Ханну за руку и резко повернула к себе.
– Ну что же, моя прекрасная леди, – проговорила она шипящим голосом, – я, как ястреб, с тебя глаз не сводила. И видела, что от троих тебе кое-что перепало. Поделим поровну! Давай сюда! – И Нелл протянула руку.
Ханна, рассердившись, вырвала свою руку.
– Нет! Это дали мне!
– Ну и что? Мы делим поровну все, что нам дают. И если Стрич видит, что мы что-то получили, он требует это себе. Не отдашь мою долю – расскажу ему, он отберет у тебя все!
– Нет!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128