ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Но так как, за исключением золотого галуна на вороте его куртки, мундиры всех штирийцев были одинаковы, это мог быть один из его егерей, а вовсе не он сам.
Однако Бенедикту показалось также, что в этой схватке он заметил и собаку, похожую на Резвуна, и ему вспомнилось, что Резвун понесся за Карлом.
Панорама боя скрылась за первым же поворотом реки.
Затем был виден пожар в Ашаффенбурге. Наконец, еще дальше, за деревушкой Лидер, все исчезло.
Лодка летела по реке. Они быстро проплыли мимо Майнашаффа, Штокштадта, Клейностхейма.
Но потом берега Майна оставались пустынны вплоть до Майнфлингена.
А на другом берегу, почти напротив Майнфлингена, уже вставал Деттинген.
Пробило четверть седьмого, так что лодочник заработал свои двадцать флоринов. Бенедикт отдал ему деньги и перед тем, как с ним расстаться, чуть задумался.
— Хочешь заработать еще двадцать флоринов? — спросил он.
— Еще бы! — ответил тот. Бенедикт посмотрел на часы:
— Поезд проходит только в четверть восьмого, у нас остается час.
— Это не принимая в расчет затруднений в Ашаффенбурге, что задержит состав еще на четверть часа, если совсем там его не остановит.
— Дьявол!
— Разве то, что я вам сейчас сказал, лишит меня моих двадцати флоринов?
— Нет, но сначала сходи в Деттинген. Ты точно моего роста, купишь мне там одежду лодочника, как у тебя. Полную, слышишь? Потом ты вернешься, и мы договоримся о том, что нам дальше делать.
Лодочник проворно выпрыгнул из лодки и бегом направился в Деттинген.
Через четверть часа он вернулся с полным костюмом, который стоил десять флоринов.
Бенедикт отдал ему эту сумму.
— А теперь, — спросил лодочник, — что нам делать?
— Можешь ли ты подождать меня здесь три дня с моим мундиром, пистолетами и карабином? Я дам тебе двадцать флоринов.
— Идет! Но если через три дня вы не вернетесь?
— Карабин, пистолеты и мундир останутся тебе.
— Да я и неделю здесь просижу. Надо же дать людям время, чтобы они устроили все свои дела.
— Ты славный парень. Как тебя зовут?
— Фриц.
— Ну, Фриц, тогда до свидания!
В несколько мгновений Бенедикт надел штаны, куртку и натянул на голову матросский колпак.
Он уже прошел десять шагов, как вдруг, остановившись, спросил:
— Кстати, где ты будешь жить в Деттингене?
— Моряк — как улитка: у него дом всегда с собой. Вы найдете меня тут же в лодке.
— И днем и ночью?
— И днем и ночью.
— Тогда все отлично.
И Бенедикт в свою очередь пошел в сторону Деттингена.
Предположение Фрица совершенно оправдалось. Железную дорогу захлестнуло сражение, понадобилось очистить путь, и поезд опоздал на полчаса.
Впрочем, это был последний состав, которому здесь удалось пройти, так как уже были посланы гусары разобрать железнодорожный путь из опасения, как бы из Франкфурта не прислали войск на помощь союзной армии.
Бенедикт взял себе место в третьем классе — ему, в его скромной одежде, оно подходило. Торопясь, как всякий вестник дурного, поезд на огромной скорости устремился вперед, в Ханау остановился лишь на несколько минут и тут же отправился во Франкфурт, куда и прибыл без четверти девять вечера с. опозданием едва ли на десять минут.
Вокзал запрудили любопытные, пришедшие сюда за новостями.
Бенедикт поскорее пробрался в этой давке, узнал г-на Фелльнера, сказал ему на ухо: «Разбиты!» — и бросился со всех ног к дому Шандрозов.
Он позвонил у двери. Ганс открыл.
Елены дома не было.
Ганс пошел справиться о ней у Эммы.
Елена была в церкви Нотр-Дам-де-ла-Круа.
Бенедикт спросил, как пройти в эту церковь, и Ганс, догадываясь, что это от Карла принесены новости для Елены, вызвался проводить его туда.
Через несколько минут они были на месте.
Ганс хотел тут же вернуться домой. Но Бенедикт удержал его. Может быть, предстояло дать ему какое-нибудь поручение.
Оставив Ганса у дверей, он вошел в церковь.
Дрожащим светом единственной лампады был освещен только один придел. Перед алтарем стояла на коленях, а вернее, лежала на его ступенях, женщина.
Это была Елена.
Одиннадцатичасовой утренний поезд принес новость: этот день не обойдется без сражения. В полдень в сопровождении горничной Елена села в карету с Гансом на месте кучера и проехала по дороге на Ашаффенбург до Дорнигхеймского леса. Там, среди сельской тишины, она услышала пушечную стрельбу.
Не стоит и говорить, что каждый выстрел эхом отдавался в ее сердце. Вскоре у нее не стало более сил слушать все нараставший шум. Она опять села в экипаж, возвратилась во Франкфурт, попросила высадить ее у двери церкви Нотр-Дам-де-ла-Круа и послала Ганса домой успокоить сестру и бабушку.
Без разрешения баронессы Ганс не осмелился сказать Бенедикту, где была Елена.
С трех часов пополудни Елена молилась.
На звук приближавшихся шагов Бенедикта она обернулась. В первый миг, сбитая с толку его одеждой, она совсем не узнала молодого художника, за которого Фридрих хотел ее выдать замуж, и, приняв его за рыбака из Саксенхаузена, спросила:
— Вы ищете меня, друг мой?
— Да, — ответил Бенедикт.
— Так вы хотите сообщить мне о Карле?
— Я был его соратником в битве.
— Он мертв! — вскричала Елена, заламывая руки с рыданием и с упреком бросая взгляд, исполненный отчаяния, на изваяние Мадонны. — Он мертв! Он мертв!
— Я не могу поручиться, что он жив и не ранен. Но не думаю, чтобы он был мертв!
— Вы этого не думаете?
— Нет, клянусь честью, я не думаю этого.
— Он поручил вам передать мне что-то, расставаясь с вами?
— Да, и вот его собственные слова…
— О! Говорите же, говорите!
И Елена сложила руки и встала на колени на стул перед Бенедиктом, как она бы это сделала перед святым посланцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209
Однако Бенедикту показалось также, что в этой схватке он заметил и собаку, похожую на Резвуна, и ему вспомнилось, что Резвун понесся за Карлом.
Панорама боя скрылась за первым же поворотом реки.
Затем был виден пожар в Ашаффенбурге. Наконец, еще дальше, за деревушкой Лидер, все исчезло.
Лодка летела по реке. Они быстро проплыли мимо Майнашаффа, Штокштадта, Клейностхейма.
Но потом берега Майна оставались пустынны вплоть до Майнфлингена.
А на другом берегу, почти напротив Майнфлингена, уже вставал Деттинген.
Пробило четверть седьмого, так что лодочник заработал свои двадцать флоринов. Бенедикт отдал ему деньги и перед тем, как с ним расстаться, чуть задумался.
— Хочешь заработать еще двадцать флоринов? — спросил он.
— Еще бы! — ответил тот. Бенедикт посмотрел на часы:
— Поезд проходит только в четверть восьмого, у нас остается час.
— Это не принимая в расчет затруднений в Ашаффенбурге, что задержит состав еще на четверть часа, если совсем там его не остановит.
— Дьявол!
— Разве то, что я вам сейчас сказал, лишит меня моих двадцати флоринов?
— Нет, но сначала сходи в Деттинген. Ты точно моего роста, купишь мне там одежду лодочника, как у тебя. Полную, слышишь? Потом ты вернешься, и мы договоримся о том, что нам дальше делать.
Лодочник проворно выпрыгнул из лодки и бегом направился в Деттинген.
Через четверть часа он вернулся с полным костюмом, который стоил десять флоринов.
Бенедикт отдал ему эту сумму.
— А теперь, — спросил лодочник, — что нам делать?
— Можешь ли ты подождать меня здесь три дня с моим мундиром, пистолетами и карабином? Я дам тебе двадцать флоринов.
— Идет! Но если через три дня вы не вернетесь?
— Карабин, пистолеты и мундир останутся тебе.
— Да я и неделю здесь просижу. Надо же дать людям время, чтобы они устроили все свои дела.
— Ты славный парень. Как тебя зовут?
— Фриц.
— Ну, Фриц, тогда до свидания!
В несколько мгновений Бенедикт надел штаны, куртку и натянул на голову матросский колпак.
Он уже прошел десять шагов, как вдруг, остановившись, спросил:
— Кстати, где ты будешь жить в Деттингене?
— Моряк — как улитка: у него дом всегда с собой. Вы найдете меня тут же в лодке.
— И днем и ночью?
— И днем и ночью.
— Тогда все отлично.
И Бенедикт в свою очередь пошел в сторону Деттингена.
Предположение Фрица совершенно оправдалось. Железную дорогу захлестнуло сражение, понадобилось очистить путь, и поезд опоздал на полчаса.
Впрочем, это был последний состав, которому здесь удалось пройти, так как уже были посланы гусары разобрать железнодорожный путь из опасения, как бы из Франкфурта не прислали войск на помощь союзной армии.
Бенедикт взял себе место в третьем классе — ему, в его скромной одежде, оно подходило. Торопясь, как всякий вестник дурного, поезд на огромной скорости устремился вперед, в Ханау остановился лишь на несколько минут и тут же отправился во Франкфурт, куда и прибыл без четверти девять вечера с. опозданием едва ли на десять минут.
Вокзал запрудили любопытные, пришедшие сюда за новостями.
Бенедикт поскорее пробрался в этой давке, узнал г-на Фелльнера, сказал ему на ухо: «Разбиты!» — и бросился со всех ног к дому Шандрозов.
Он позвонил у двери. Ганс открыл.
Елены дома не было.
Ганс пошел справиться о ней у Эммы.
Елена была в церкви Нотр-Дам-де-ла-Круа.
Бенедикт спросил, как пройти в эту церковь, и Ганс, догадываясь, что это от Карла принесены новости для Елены, вызвался проводить его туда.
Через несколько минут они были на месте.
Ганс хотел тут же вернуться домой. Но Бенедикт удержал его. Может быть, предстояло дать ему какое-нибудь поручение.
Оставив Ганса у дверей, он вошел в церковь.
Дрожащим светом единственной лампады был освещен только один придел. Перед алтарем стояла на коленях, а вернее, лежала на его ступенях, женщина.
Это была Елена.
Одиннадцатичасовой утренний поезд принес новость: этот день не обойдется без сражения. В полдень в сопровождении горничной Елена села в карету с Гансом на месте кучера и проехала по дороге на Ашаффенбург до Дорнигхеймского леса. Там, среди сельской тишины, она услышала пушечную стрельбу.
Не стоит и говорить, что каждый выстрел эхом отдавался в ее сердце. Вскоре у нее не стало более сил слушать все нараставший шум. Она опять села в экипаж, возвратилась во Франкфурт, попросила высадить ее у двери церкви Нотр-Дам-де-ла-Круа и послала Ганса домой успокоить сестру и бабушку.
Без разрешения баронессы Ганс не осмелился сказать Бенедикту, где была Елена.
С трех часов пополудни Елена молилась.
На звук приближавшихся шагов Бенедикта она обернулась. В первый миг, сбитая с толку его одеждой, она совсем не узнала молодого художника, за которого Фридрих хотел ее выдать замуж, и, приняв его за рыбака из Саксенхаузена, спросила:
— Вы ищете меня, друг мой?
— Да, — ответил Бенедикт.
— Так вы хотите сообщить мне о Карле?
— Я был его соратником в битве.
— Он мертв! — вскричала Елена, заламывая руки с рыданием и с упреком бросая взгляд, исполненный отчаяния, на изваяние Мадонны. — Он мертв! Он мертв!
— Я не могу поручиться, что он жив и не ранен. Но не думаю, чтобы он был мертв!
— Вы этого не думаете?
— Нет, клянусь честью, я не думаю этого.
— Он поручил вам передать мне что-то, расставаясь с вами?
— Да, и вот его собственные слова…
— О! Говорите же, говорите!
И Елена сложила руки и встала на колени на стул перед Бенедиктом, как она бы это сделала перед святым посланцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209