— Отряд рыцарей? — Настоятельница повернулась к монахине. — Боже правый, в святое время! Они что, пробили монастырские ворота?
Маленькая толстушка энергично покачала головой и снова закашлялась.
— Пока… во внешнем… дворе… требуют… встречи с вами! Перед лицом того, что могло оказаться намного хуже позднего обеда и закопченной кухни, настоятельнице сразу стало не до Элоизы. Но оставить очередную проделку послушницы без внимания она не могла.
— Ты… отправляйся в свою комнату и сиди там, пока я за тобой не пришлю! Сестра Арчибальд, проследи, чтобы она никуда не выходила, — приказала аббатиса помощнице и быстро направилась к лестнице. В черном одеянии с широкими рукавами, разгоняя перед собой дым взмахами рук, она напоминала взволнованную хищную птицу, заставляющую своих птенцов взлететь. — Остальные — в часовню, и на колени! Идите! Немедленно!
За ее спиной сразу возникла свалка, однако начавшуюся панику тут же пресекли старшие, более опытные сестры. Когда монахини и послушницы достигли прохода, ведущего в часовню, они замедлили шаг и принялись громко, усердно молиться. Вскоре топот ног и девичьи испуганные возгласы утонули в монотонном бормотании молитвы, обращенной к Деве Марии.
Вооруженные мужчины у ворот могли представлять очень серьезную угрозу для общины женщин, живущих в монастыре. Церковные земли и владения, особенно столь богатые, как у монастыря Добродетельных невест, слишком часто оказывались предметом вожделения, что приводило к кровавым схваткам между знатными домами. Сестра Арчибальд взяла Элоизу за локоть.
— Идем отсюда, скорее. Нужно торопиться. Кухня будет первым местом, которое они разграбят.
Элоиза попыталась вырвать руку, надеясь скрыться совсем не в той стороне, где находились кельи послушниц, но сестра Арчибальд ухватила ее покрепче и потянула за собой.
— Элоиза, ты не должна этого делать, — говорила почтенная монахиня, упорно стараясь преодолеть ее сопротивление. — Мать-настоятельница…
— … может нуждаться в моей помощи, — договорила Элоиза, уверенная, что аббатиса скорее обратится к дьяволу, чем примет помощь от нее.
— Элоиза, пожалуйста, не перечь ей, — простонала сестра Арчибальд. — У нее и без тебя забот хватает.
— Я должна посмотреть. Как же я научусь быть настоятельницей, если она не разрешает мне увидеть, как она все это делает?
В ответ раздался новый стон.
— Ты никогда не станешь даже просто монахиней, если немедленно не прекратишь ей перечить, не отправишься прямиком в свою келью и не вымолишь себе на коленях прощение.
— Прощение? За то, что хотела помочь?
Элоиза быстро огляделась и посмотрела в сторону часовни, откуда доносились женские голоса, хором читающие молитву. Ни во внутреннем дворике, ни в монастырском здании никого не было, значит, можно не бояться, что их обнаружат. Глубоко вздохнув, она потянула сестру Арчибальд к проходу в конце главного здания, а затем по лестнице наверх.
— За своеволие и неповиновение, — проворчала пожилая монахиня. — Ты горда и упряма, и тебе очень не хватает доброты и терпения.
— Я не своевольна, — запротестовала Элоиза, придравшись почему-то именно к этому определению.
— Посмотри на себя… Ты своевольничаешь даже сейчас!
— Я делаю то, что велит мать-настоятельница. — Схватив руку старой монахини, Элоиза повлекла ее за собой. — Просто я делаю это медленно.
Наконец они достигли галереи, которая окружала приемный зал монастыря, и Элоиза потащила монахиню к узкому окну, откуда им были видны ворота монастыря. Прижавшись к стене по обеим сторонам окна, женщины услышали голоса и фырканье лошадей. Элоиза, знаком попросив монахиню молчать, дотянулась до оконной ручки и осторожно повернула ее, К счастью, скрип ржавого металлического запора и две головы, появившиеся над подоконником, не привлекли внимания участников драмы, которая разыгрывалась внизу.
Аббатиса, надменно выпрямившись, стояла у ворот, а за ее спиной маячили конюх Бендик с лопатой наготове и садовник Руперт, воинственно размахивающий деревянными граблями. Во внешнем дворе монастыря толпились более двух десятков рыцарей на боевых конях и тяжеловооруженных всадников, окруживших рыцаря в легких доспехах.
Спешившись, незнакомец направился к настоятельнице. Она не относилась к числу низкорослых женщин, но этот лорд в длинных кожаных сапогах, кирасе, носившей следы битв, и шлеме с изображением ястреба значительно возвышался над ней.
— Я приехал за женщиной, — объявил лорд, и его мощный голос оглушительным эхом отразился от каменных стен.
Потом что-то заставило его обернуться и бросить мрачный взгляд через плечо. Позади него, в самом центре отряда, хлопал на ветру шелковый вымпел с его гербом.
— За женой. Я приехал за женой, — пояснил он аббатисе.
Это слово, хоть и произнесенное столь оглушительно, вызвало облегченный вздох у Элоизы и сестры Арчибальд, которые, затаив дыхание, глазели на вооруженный отряд, вторгшийся в их дом.
— За женой? — Голос настоятельницы странно дрогнул.
Но тут же ее руки скользнули в широкие рукава монашеского одеяния. Элоизе с сестрой Арчибальд был знаком этот решительный жест. Аббатиса оценивающе оглядела закаленных воинов, сгрудившихся позади сердитого монолита, стоявшего широко расставив длинные ноги и уперев кулаки в бока.
— Кто вы такой, сэр, и каковы ваши намерения, если вы прискакали в наш монастырь с вооруженным отрядом? Предупреждаю, наш Орден и это святое владение находятся под защитой епископа Реймсского и его высочества герцога Авалонского.
Лорд молча смотрел на нее, оценивая силу духа и храбрость этой женщины, которая управляла монахинями и землями аббатства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96