Мы перешли по деревянному мостку на другой берег небольшой речушки и стали подниматься между террасированными полями, заросшими сорной травой. Скромная деревушка состояла из дюжины каменных домов, стоявших парами, и двух десятков деревянных сараев. Солнце поднялось уже достаточно высоко, однако в деревушке было неестественно тихо: женщины не черпали воду из колодца, козы не блеяли в загонах, а никому не нужные плуги гнили в сараях. Сигурд повесил щит на плечо и настороженно поднял топор.
— Нам нужно найти дом солнца, — сказал я. Мой голос звучал непривычно громко.
— Что это значит?
Я пожал плечами.
— Возможно, речь идет о доме, стоящем на восточной окраине поселка, или о доме без крыши.
Тишину нарушило истошное кудахтанье. Из-за угла ближайшего дома выбежала взъерошенная рыжая курица, внезапно остановилась и принялась выискивать в грязи червяков.
— Лови ее! — заорал Сигурд.
Один из его людей бросился вперед, готовясь отрубить птице голову, однако в тот же миг раздался еще один пронзительный голос. Дверь дома отворилась, и на пороге появилась иссохшая женщина, размахивая кулаками и выкрикивая проклятия. Она бесстрашно выбежала прямо под варяжский топор, спрятала курицу в складках юбки и с вызовом посмотрела на нас.
— Что это вы себе позволяете? — закричала она. — Хотите уморить нас голодом? Сначала разорили наши поля, потом убили всех животных и наконец решили забрать у меня последнюю курицу! Во имя Господа нашего Иисуса Христа и Его Пречистой Матери ответьте мне, не стыдно ли вам?
Язык, на котором она говорила, был несомненно греческий, хотя и искаженный.
— Мы не собираемся обкрадывать тебя, — твердо сказал я, стараясь не смотреть на лица четырнадцати моих голодных спутников. Мне пришлось произнести эту фразу трижды, прежде чем женщина поняла меня. — Мы ищем дом солнца, дом Гелиоса, — уточнил я, указывая на небесное светило.
— Он находится в долине. — Женщина махнула рукой в направлении дороги. Кожа ее была морщинистой и почти черной, однако, судя по голосу, она была не старше меня. — Вы найдете его в долине грешников, возле воды. Идите по дороге.
Я хотел узнать у нее, как выглядит нужный мне дом, но она уже развернулась и, подобрав подол, исчезла за дверью вместе с курицей.
— Ты оставил нас без завтрака, — пожаловался Сигурд.
— Грабить этих людей нельзя! — оборвал его я. — Это же христиане, греки. Те самые люди, которых мы пришли защищать.
Сигурд обвел взглядом безлюдную деревушку и рассмеялся.
Мы перевалили через гребень горы и стали спускаться в глубокую лощину. Казалось, что земля расступилась перед нами, желая явить нам совершенно иной, неземной мир. На склонах росли сосны, лавры и усыпанные цветами фиговые деревья. По замшелым камням шедшего вдоль дороги овражка сбегало великое множество звонких ручейков, сливавшихся внизу в один полноводный поток. В воздухе, напоенном пьянящим ароматом цветущего лавра, слышалось пение лесных птиц. Ничего более похожего на райский сад я еще никогда не видел.
— Совсем не похоже на долину греха, — сказал Сигурд.
Сломав ветвь лавра, он вставил ее в свою непокорную шевелюру и стал похож на венценосного победителя скачек, шествующего по ристалищу.
— Тебя это расстраивает? — осведомился я. Сигурд поддал ногой лежащий на дороге камень и проследил взглядом, как он запрыгал вниз и упал в ручеек.
— Нет, просто мне хотелось бы знать, в чем я себе отказываю.
Мы достигли дна долины. Растительность здесь была особенно пышной. Над рекой высились огромные дубы, с которых свисали до самой воды ползучие растения. Через каждые сто-двести шагов между деревьями виднелись просветы — там некогда стояли виллы наших предков. Руины постепенно зарастали буйной зеленью, некоторые из них успели превратиться в поросшие папоротником и плющом груды камня, у других сохранились отдельные стены и колонны, возвышавшиеся над кустарником. Я насчитал их около десяти, и все они за прошедшие столетия были обращены в ничто войнами, временем и подземными толчками.
Мне вспомнились слова деревенской женщины.
— Одно из этих зданий должно быть домом солнца, — сказал я.
— Крыш у них действительно нет, — заметил Сигурд.
Мы принялись осматривать развалины, надеясь найти изображение солнца. Настоящее небесное светило тем временем постепенно поднималось все выше и выше, заставляя отступать тень, отбрасываемую крутым склоном лощины. Наше внимание привлекали разные детали: желтый цветок с похожими на солнечные лучи лепестками, звезда, вырезанная на полусгнившей дверной перекладине, фрагмент мозаики из золотистой плитки, — и мы начали разбредаться в разные стороны. В этом сладостном уголке земли совсем не ощущалось опасности.
Заметив за молодыми сосенками странный камень, я вновь спустился к тропинке и неожиданно увидел ее. На другом берегу ручья, прислонившись к стволу дерева, стояла с непокрытой головой темноволосая женщина в платье, перепачканном грязью и соком ягод. В давно нечесаных волосах виднелись листья. Если бы я не видел ее лица, то принял бы ее за нимфу или дриаду.
— Что вам здесь нужно? — спросила она на франкском наречии. Голос ее средь этой мирной долины звучал неожиданно резко. — Ищете удовольствий вдали от дома? Могу помочь вам на время забыть о страданиях.
Я прикрыл глаза. Мне тут же стало понятно, почему деревенские жители называли это место долиной греха. За три месяца до этого епископ Адемар, связывавший военные неудачи Божьего воинства с недостатком благочестия, изгнал из лагеря всех женщин. Если он пытался таким образом уничтожить грех, то жестоко просчитался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107