— Где Боэмунд? — спросил он, бешено размахивая руками.
Только после того, как он повторил это еще два раза, я понял, что он говорит со мной по-гречески.
— Боэмунд здесь, — поспешил ответить я.
За моей спиной на стене появился один из норманнов.
— Что он говорит? — прошипел он.
— Он спросил, где Боэмунд.
— Скажи, что Боэмунд ждет его знака.
Я перевел его слова турку.
— Слишком мало франка, слишком мало! Если я отдаю свой башня, это только Боэмунду. А его армия? Он обещал привести свой армия.
Я стал переводить его слова на норманнский диалект, наблюдая за тем, как на стену поднимаются все новые и новые рыцари. Но сколько их могло взобраться сюда по одной-единственной лестнице? Турок волновался не напрасно.
— Мушид говорит, Боэмунд приходить с армия. Где Мушид?
Меньше всего на свете я ожидал услышать это имя здесь, где в луже крови лежали трупы турок, а мимо них проносились к башне норманны. Не успел я вымолвить ни слова, как снизу послышался крик:
— Фируз!
Турок просунул голову в бойницу и посмотрел вниз. Последовав его примеру, я увидел возле лестницы самого Боэмунда, лицо которого в предрассветном свете казалось серым.
— Что там у вас? — спросил тот. — Все тихо?
— Пока да, — подтвердил я, высунувшись из бойницы. — Здесь нет ловушки. Но турок нервничает. Он говорит, что ты привел с собой слишком мало воинов.
— Передай ему, что в ущелье прячется большой отряд. Если он даст нам еще одну лестницу, мы проникнем в город куда быстрее.
Я перевел его слова.
— Под башней есть ворота, — сообщил мне взмокший от волнения турок. — Небольшой ворота лучше, чем большой лестница!
Я хотел было передать сказанное Боэмунду, но в этот момент снизу послышался оглушительный треск. Лестница исчезла, вместо нее я увидел лежащие на земле обломки и три или четыре неподвижных тела.
Из уст Боэмунда вырвался звериный рев, такой громкий, что его, наверное, слышали и в нашем лагере. Мне казалось, что, поддавшись приступу ярости, он разобьет свой меч о камни. Но тут со стороны соседней башни послышался нарастающий шум, раздались тревожные крики, и оттуда выбежали вооруженные пиками турецкие воины с факелами в руках.
Я схватил Фируза за ворот и, повернув его лицом к бегущим, спросил:
— Это твои люди?
Фируз отрицательно покачал головой:
— Они услышали нас! Мы попали в ловушка! Твои люди будут смотреть оттуда, как нас будут резать на части! Нам конец!
Словно в подтверждение его слов в ближайший к нам зубец стены ударилась стрела. Я нырнул вниз, потащив за собой и турка. Успевшие забраться наверх норманны выстроились поперек стены, опустились на колени и выставили перед собой высокие щиты.
Заметив, что Фируз ползет к башне, я схватил его за кольчугу и, подтянув к себе по кровавой луже, прокричал ему в ухо:
— Ты что-то говорил о воротах! Внизу стоит пятьсот воинов во главе с Боэмундом, ты слышишь? Они еще могут спасти нас!
Турок смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Борода и кольчуга его стали красными от крови, и я было подумал, что в него попала турецкая стрела. Наконец он кивнул:
— Надо ходить башня.
Став на четвереньки, мы проскользнули в караульню. На деревянной скамье валялся мертвый турок с выколотым глазом. Трое норманнов пытались забаррикадировать дальнюю дверь. В углу караулки виднелся люк, через который можно было попасть на лестницу.
Я продемонстрировал схватившимся за мечи норманнам свой серебряный крест.
— Идите за мной! — крикнул я им. — Внизу есть ворота!
Я стал спускаться вниз по прогибающимся ступеням, держа щит перед собой и прижимая руку с мечом к стене. На лестнице не оказалось ни души. Дверь внизу выходила на склон горы, то есть на ту его часть, которая находилась внутри городских стен. Именно сюда мы мечтали попасть уже не один месяц, но сейчас даже не заметили этого.
— Куда теперь?
Фируз указал вниз. Невдалеке, между двумя сторожевыми башнями, я действительно заметил в стене небольшие, в рост человека ворота. Они были перекрыты толстыми брусьями, но зато не охранялись.
— Быстрее! — прохрипел один из норманнов. — Скоро они будут здесь!
Мы с Фирузом подбежали к воротам и стали снимать тяжелые брусья. Видимо, ворота не открывались уже не один год, потому что дерево заросло грязью. Пытавшиеся защитить нас от неприятельских стрел рыцари сомкнули свои щиты. Мне никак не удавалось выбить брус из проржавевших скоб.
— Поторопись!
Я оглянулся: нас атаковал отряд турок с копьями наперевес. В нашу сторону вновь полетели стрелы, несколько из них угодили в норманнские щиты. Одна стрела вонзилась в ворота.
Я опустился на колени и, бормоча слова молитвы, принялся бить по неподатливому брусу рукоятью меча. Рука моя онемела, но я продолжал наносить удар за ударом. Со стен слышались звуки боя, турки стремительно приближались.
— Ну наконец-то!
Перекладина сдвинулась с места. Второй удар поднял ее повыше, а третий выбил из паза, после чего она рухнула на землю. Осталось открыть последний железный засов. Я неистово колотил по нему. Один из стоявших у меня за спиной рыцарей метнулся вперед, пытаясь задержать врагов хотя бы на миг. Раздался леденящий кровь лязг металла, и его поглотила толпа турок.
Проржавевший засов с мерзким скрежетом вышел из своего гнезда. Мы с Фирузом нажали плечами на створки ворот и распахнули их настежь. Начинало светать. Склон перед нами уже был залит сероватым светом. Овраг, в котором прятались норманны, находился всего в двадцати шагах от ворот.
Не помню, что именно я кричал, помню только, что повторял это снова и снова, казалось, целую вечность, прежде чем люди Боэмунда устремились к воротам, прикрывая себя от неприятельских стрел щитами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107