Его нельзя было назвать красивым, — веснушчатый, как и дети, и маловат ростом, но улыбка все скрадывала.— Входите, мисс Эшертон. А вы, оба, — он повернулся к детям, — марш наверх!Он помог Грейс снять пальто. Дети заканючили:— Но, папа, ещё только шесть часов. Мы даже не ужинали.— Наверх! — рявкнул отец.Вынужденные признать поражение, дети ретировались. Питер Синклер улыбнулся и повел Грейс в гостиную.— Это не лучший прием, но дети в конец разбаловались. Жена говорит, все потому, что мы живем за границей. Что будете пить — шерри, джин или местный шнапс? Нет, вам он не пойдет. Да и сами шведы пьют его только с хорошей закуской.— Я бы выпила виски. Честно признаюсь. я в полном недоумении — приехала повидаться с Виллой. а столкнулась с какой-то тайной.— Она знала, что вы приедете? — спросил Питер Синклер, сосредоточенно вглядываясь в содержимое бара.— Нет, я приехала неожиданно, под настроение.— Значит, нет никакой тайны. Вилла пошутила и не рассчитывала на результат, потому никто вас и не встретил. Вы её кузина?— Да. Но на самом деле мы как сестры.Питер Синклер повернулся и, подавая Грейс бокал, окинул её критическим взглядом. С нарочитой медлительностью его глаза скользнули по её миниатюрной фигурке и без всякого стеснения остановились на груди, затем спустились ниже и снова поднялись и задержались на этот раз уже на волосах Грейс.— Вы совсем не похожи. Ни капельки.Как он смеет так бесцеремонно её разглядывать!Ведь для Синклера в ней нет ничего интересного. По сравнению с яркой Виллой Грейс всегда погружена в себя, вечно хмурится; как она ни ухаживает за волосами, все без толку, не говоря уже, что она худая и ростом не вышла. Однако решив не расстраивать себя невыгодным сравнением, она вежливо ответила:— Я и не говорю, что мы похожи, просто мы всегда понимали друг друга и всем делились. Или почти всем, как мне кажется.— Но о предстоящем замужестве она вам не сказала, — задумчиво сказал Синклер, бросив кусок льда в её бокал. — И вас это беспокоит?— Конечно. А вас нет?— Может и беспокоило бы, будь я с кем-то так же близок, как были вы с Виллой. Не знаю… Когда дело касается чего-то серьезного, люди бывают скрытными до невозможности. Может быть, опасаются, что их планы нарушатся.— Но почему вы все время говорите в прошедшем времени? — неожиданно взорвалась Грейс. — По телефону вы сказали, что Вилла была отличной секретаршей. И теперь — что мы были с ней близки.— Боже, нельзя же быть такой чувствительной к мелочам! Ничего особенного я в виду не имел. Просто её нет уже десять дней, у меня давно работает другая девушка. — Он недоуменно пожал плечами. — Секретарши приходят и уходят — разве это для вас новость?— Нет. — Грейс не хотелось развивать эту тему, тем более, что Синклер довольно ловко пытался уклониться от разговора об исчезновении Виллы. Разумеется, он же дипломат.— Мистер Синклер, пожалуйста, расскажите мне что-нибудь об этом таинственном Густаве.— Так его называла Вилла. Кстати, меня зовут Питер. А вас?— Грейс. Вы его никогда не видели?— Нет. Я для Виллы был только начальником и не лез в её личную жизнь.Грейс вздохнула, с трудно заставляя себя поверить, но все же сказала:— Понимаю, но уж о замужестве она не могла вам не рассказать.— Я же вам говорю, все серьезное люди скрывают.— Если есть, что скрывать, — с тревогой заметила Грейс.— Как вы считаете, побег под венец — из этого разряда событий?— Похоже, да. Но почему?— Кто знает? Допустим, семья жениха против. Или он женат и нужно сначала развестись. Или они просто хотели поставить всех перед свершившимся фактом.— Значит, вы ничего не знаете?Питер сел на диван рядом с Грейс, холодно глядя в упор голубыми глазами. Она представила, как он способен посмотреть на нерадивую секретаршу или на иностранца, который не хочет принять британскую точку зрения, и ей стало не по себе. Боже милостивый, мысленно вздохнула она, Вилле не позавидуешь…— Я расскажу вам все, что знаю, а знаю я очень мало. Вилла была натурой очень общительной, вы понимаете, что я имею в виду. Так вот, связавшись с этим Густавом, она стала вечно опаздывать на работу и печатать с ужасными ошибками. Я вынужден был ей указать ей на это безобразие. Она вечно ходила невыспавшаяся, впрочем, это её личное дело. Меня беспокоило, что она из рук вон плохо печатает, и вообще разболталась. Говорю я об этом с с большим сожалением, потому что Виллу мы все любили. И моя жена тоже. Вилла часто приходила к нам и сидела с детьми. Но когда она встретила Густава, у неё уже не осталось для этого времени.— Густав — швед?— Имя, во всяком случае, шведское. Я думаю, он жил где-то за городом, потому что на выходные Вилла обычно уезжала. И вот как-то утром, недели две назад, она ворвалась ко мне с заявлением об уходе и объявила, что собирается замуж, пакует вещи и немедленно уезжает.— И вы согласились?— А что можно было сделать? Толку от неё все равно давно не было. Вилла понимала, что в любой момент я могу найти другую секретаршу. Ее даже не интересовала зарплата за последнюю неделю. Она исчезла, не оставив адреса, и чек так и лежит у меня.— Значит, где она, никто не знает?— Никто. Но вы только не волнуйтесь, Грейс. Она найдется. Выпейте еще.Грейс протянула бокал, мучительно вспоминая, о чем ещё собиралась спросить. Да, про беременность!— Скажите, мистер Синклер, то есть Питер, она, случайно, не в положении?Он взял серебряными щипцами кусочек льда и бросил в бокал. Потом задумчиво кивнул.— Вполне возможно, если вспомнить её реплику, что нужно вовремя успеть к алтарю. Полагаю, намек весьма прозрачный.— Но у неё явно оставалось в запасе несколько месяцев, — задумчиво протянула Грейс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36