— Значит, Вилла не звонила?Глаза Джорджии блестели от жара.— Про лосей выдумал Александр. Вилла сказала только про дождь.Грейс посмотрела в окно. По стеклу дождь стекал ручьями. Серые тучи спускались все ниже. Пора было закрывать штор и включать свет.Сама она ни на мог не поверила детям, но решила рассказать Питеру и Кэт, когда те вернуться.— С какой стати мне её спасать! — воскликнул Питер, выслушав Грейс. — Откуда у них такое буйное воображение? И нечего поднимать панику, ребенок просто бредит.— Может быть, кто-то и звонил, — разумно рассудила Грейс. — Не обязательно Вилла.Поднимавшаяся по лестнице Кэт обернулась.— Она может ещё раз позвонить?Питер предпочел сделать вид, что не слышит.— Дети наслушались сказок, и все. А я должен спасать Виллу неизвестно от чего!Голос его все ещё звучал в ушах Грейс, когда она вернулась домой. Грейс постучала в потолок, приглашая Польсона спуститься, и рассказала все.— Меня тревожит упоминание о дожде. Помните, Вилла писала в дневнике, что стук дождя по крыше сводит её с ума? Дети этого не знали, верно? НО Джорджия говорила именно про стук дождя.— Да, потому что все время идет дождь, и она его слышит. Дети всегда говорят первое, что приходит им в голову.Грейс прислушалась. Даже в городе этот звук наводил тоску, а в лесу, в заброшенном доме под железной крышей это просто невыносимо.— Не могу избавиться от предчувствия, что Вилла прячется где-то в лесу. Или её прячут…Польсон расхохотался.— С телефоном?— Не смейтесь, я думаю, пора уже сообщить про исчезновение Виллы. Пойти в полицию или хотя бы в посольство.Польсон перестал смеяться.— Пока что нет. Даже достаточно сентиментальная шведская полиция не воспримет всерьез бегство невесты. А ваш посол и так может знать все, что хочет.— Что вы имеете в виду, говоря «пока»?— Во всяком случае, до вечеринки. Что-то может проясниться. Как насчет выпить шнапса? Так говорила Вилла, она ведь не всегда говорила только о дожде.Польсон не стал драматизировать ситуацию и ему удалось несколько унять её страхи.— Жаль, конечно, что вы не появились у Синклеров чуть раньше, чтобы поговорить самой. Это вполне могла быть Вилла, попавшая в переплет с паспортом и документами для бракосочетания. Кто, как не Питер Синклер, мог помочь в таких делах?— Тогда Вилла может позвонить снова? — Грейс вспомнила, что не сказала Польсону про утреннюю встречу с капитаном Моргенсоном, о котором Вилла написала в дневнике:"У него очень проницательный взгляд, словно он пытается влезть в твои мысли».Ей стало как-то не по себе.— Польсон, не уходите. Послушайте, какой ужасный ветер.Польсон внимательно посмотрел на нее.— Я сам собирался пригласить вас поужинать. Вы у меня ещё ни разу не были. Посмотрите мои картины. И наконец-то мы поговорим о чем-то кроме Виллы. Только прошу, не будьте вы такой застенчивой. Берите пример с Виллы. Она бы сказала: «-Так требует время».— Вы сами сказали, что больше про Виллу не будем.— Да, простите.— Но если она звонила, значит, она жива! — вдруг спохватилась Грейс, сама не понимая, что заставило её это сказать.Ну разумеется жива, несмотря на все свое безрассудство. Она всегда слишком любила жизнь, чтобы умереть.Наверху было неприбрано, но уютно: низкий потолок, изразцовая печь, всюду рисунки, книги. Там же стояла старомодная качалка, мольберт с незаконченным портретом белобрысого мальчугана, лежал большой выцветший шерстяной ковер.Польсон наблюдал за Грейс.— Вас не смущает беспорядок?— Да что вы! Это ваш сын?— Да.— Я видела вас с ним в воскресенье. И даже помахала вам рукой, а вы и не заметили.— Наверное, мы заговорились.— Вы с ним дружны?— Конечно.— Но не настолько, чтобы жить с его матерью?— Нет.Прежде чем она задала следующий вопрос, Польсон сказал:— Вы изумительная женщина, Грейс, мне хорошо с вами, но этого лучше не касаться. Вам понравится моя качалка. Давайте выпьем, и я займусь ужином.Уже из кухни он спросил:— Вас не тревожит ветер? Здесь он ревет сильнее, чем у вас.В самом деле, ветер выл, словно стая волков, но Грейс все равно ощущала покой, словно маленькая девочка купаясь в лучах любви большого Польсона. Но тогда малыш на портрете станет её врагом.Но нет, ребенок никогда не может быть врагом.— Нет, совершенно не тревожит, — ответила она. 9 Первыми пришли двое, которых Грейс никогда не видела: барон ван Стерн и Ульрика Бейк. Баронесса доктором явились следом, и Стэн воскликнул:— Барон свои «мерседесом» всю дорогу подталкивал наш «вольво».Эбба довольно хмыкнула.— Мы играли с ним, как кошка с мышкой. Грейс, дорогая, как хорошо, что вы нас пригласили. Вы ещё не знакомы с моим мужем? Якоб, это мисс Грейс Эшертон. Английские имена очаровательны, гораздо симпатичней шведских.Барон слегка поклонился. Рядом с рослой молодой женой он казался маленьким и старым. Седые волосы, кроткие глаза, мягкая улыбка — короче, не из тех, кто мог бы произвести впечатление на Виллу. Ее привлекали только яркие мужчины. Пожалуй ей могли б понравиться только титул или деньги.Наверняка и Эббу привлекли только они. Свен Бейк с его меланхолическим видом составил бы ей более подходящую пару. А неуклюжая и неулыбчивая Ульрика вполне подошла бы барону.Грейс усмехнулась: она уже поменяла партнеров, а шведы и сами могли бы догадаться.— Как вам Стокгольм? — спросил Свен Бейк, глядя на неё темными беспокойными глазами.При первой встрече на приеме она не заметила этой нервозности. Он не любит вечеринок? Или его смущает сестра? Та стояла рядом в черном шерстяном платье, и тоже нервничала, понимая, что явно проигрывает в элегантности Эббе в изысканном длинном серебристом наряде, переливающемся в свете свечей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36