.. Что это бумаги Оливье?..– А как же! – откликнулся бродяга, превратно истолковывая вопросы собеседника, – конечно, уверен! Я собственными руками стянул их из пачки с документами, которая здесь лежала. Некоторые письма я вынул прямо из кармана.Пребывая в крайнем смятении, Жюв бормотал странные слова:– Увы? Ничего удивительного! Я так и чувствовал! Так и чувствовал…Хотя комната была пустой, Жюв, сыщик-профессионал, ощупал ее своим острым взглядом.Неожиданно он заметил прячущийся в стене шкаф, открыл его, заглянул внутрь, пошарил по темным углам.Полицейский извлек наружу небольшой предмет, вид которого заставил его содрогнуться и отчаянно вскрикнуть.Это был карандаш, обычный карандаш с серебряным колпачком.Увы! Сомнений у Жюва больше не оставалось, ему был знаком этот карандаш, сам по себе пустячный, но в глазах Жюва приобретший непомерную ценность.Ах! Сомнений не было, эта была личная вещь, из тех, что, так сказать, являются частью вас самих, по которым безоговорочно опознается владелец.В пустой комнате Жюв неожиданно опустился на пол; он рухнул на колени, из глаз его хлынули крупные слезы, меж тем как Бузотер, ошарашенный этой странной сценой, с тревогой взирал на него.По прошествии четверти часа Жюв, к которому вернулось обычное хладнокровие, покинул авеню Версаль. Однако прежде он учинил Бузотеру настоящий допрос с пристрастием.Полицейский подбодрил бродягу, щедро одарив его монетой в сто су, взамен которой он унес с собой находившиеся у Бузотера бумаги и найденный карандаш.Кроме того, Бузотер во всех подробностях и деталях поведал ему о драме, очевидцем которой себя считал.
Было семь часов вечера.Молодой инспектор Мишель, выйдя из здания префектуры на набережной Орфевр, сделал несколько шагов в сторону. Через несколько секунд полицейский, с недавних пор пользующийся невиданной благосклонностью господина Авара, очутился на противоположной стороне улицы и, облокотившись на парапет, казалось, внимательнейшим образом стал разглядывать текущий у его ног речной поток.Вскоре к нему присоединился какой-то человек, и сразу же между ними завязалась оживленная беседа.– Видите, господин Жюв, я пришел вовремя, но ваша записка меня взволновала. У вас появились какие-нибудь новости?И действительно, с младшим коллегой беседовал не кто иной, как знаменитый полицейский.Кивнув, Жюв прошептал:– Да!Полицейский был мрачнее тучи, выглядел настолько озабоченным и опечаленным, что Мишель не удержался от замечания:– Что с вами? У вас случилось несчастье? Вы чем-то огорчены?Жюв секунду помедлил, затем мягко положил руку на плечо Мишеля:– Добрый мой друг, – горестно произнес он. – Потеря друга, лучшего друга, почти ребенка, не проходит бесследно, без боли в сердце, без слез!Мишель взволнованно оборвал его. Ему не пришлось долго ломать голову, на его языке уже вертелось одно имя – кто в Париже, а в частности, в полиции не знал об искренней привязанности, долгие годы существующей между знаменитым сыщиком и Жеромом Фандором.И все же Мишель спросил, зная заранее, каков будет ответ:– Речь идет о Жероме Фандоре?..– Да, – чуть слышно произнес полицейский. – Фандора нет в живых! Я убедился, Фандор – это Оливье!В этом и состояло зловещее открытие, которое Жюв, по его мнению, сделал на авеню Версаль.После возвращения в Париж Жюв не имел от Фандора никаких вестей. Он думал, что журналист скрывается, чтобы следить за Фантомасом, но беспокойство его нисколько не уменьшалось. Итак, внезапно, изучая бумаги Бузотера, в записях, которые бродяга выдавал за автографы Оливье-Мориса, Жюв обнаружил почерк Фандора. Тогда его осенило…Кроме того, мог ли он сомневаться?Не признавать очевидного?Да, безусловно, выслеживая Фантомаса, Фандор скрывался… Но Фантомас настиг его.Убивая Оливье-Мориса, Фантомас убил Фандора.Уничтожил он и актера Мике, поскольку неустрашимый Фантомас боялся разоблачения со стороны человека, который присутствовал при отправлении пропавшего поезда и, несомненно, знал Оливье-Мориса…Воображение Жюва рисовало мрачное злодеяние.Вернувшись в Париж и разыскав актера Мике, Фандор, дабы заставить того говорить, выдал себя за Мориса, тогда как зарабатывал себе на хлеб, сотрудничая с «Литерарией» под именем Оливье…Фантомасу стало все известно.Фандор был мертв…Актер Мике убит…Ах! Конечно, Жюв не стал бы так рассуждать, сумей он догадаться о том, жертвой какого чудовищного совпадения он стал.Но, бесспорно, он даже не подозревал, что Морис и Оливье – совсем не одно и то же лицо!Кроме того, ничто не наводило на мысль об ошибке. Откуда он мог знать, что бумаги Бузотера своим происхождением обязаны отнюдь не Морису, а странному субъекту, последовательно выступавшему под именами Авессалома, Оливье и, наконец, Жака Бернара, который сознательно устроил путаницу, чтобы поднять цену на свои стихи!Увы, он пребывал в неведении и потому сокрушенно твердил:– Фандор мертв! Я в этом убежден. Фандор – это Оливье!Мишель вздрогнул.– Раз Фандор – это Оливье, – заговорил он, – значит, это его убили на Гран-Дегре?– Нет! – мягко оборвал его Жюв. – Мике!..Обеспокоенный, Мишель широко раскрыл глаза.Жюв продолжал:– Фандор – это несчастный, погибший на Отей.– Но, – возразил Мишель, – преступление на Отей – инсценировка.Жюв авторитетно заявил:– Нет, это реальность.Молодой инспектор полиции выглядел все более озадаченным.– Ах! – с нескрываемым отвращением воскликнул он. – Кажется, мне никогда, никогда в этом не разобраться!Но Жюв покровительственно-добродушно заверил юного подопечного господина Авара, бывшего также и его протеже:– Сейчас я вам все объясню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96