– Друг мой, – обратился он к своему товарищу, – вы попали в дурацкую историю! Надо выпутываться…– Но, – возражал второй, – я не понимаю…– Не понимаете? Вы глупый ребенок!.. Черт! Ваш прямой интерес заставить Жака Бернара исчезнуть…– Но разве сегодня вечером вы…– Да! – грубо отрезал человек в мягкой шляпе. – После сегодняшнего он исчезнет, я вам это обещаю… Ладно, мне некогда… Моя ночь не окончена, мне еще предстоит одна трудная работенка…Человек в мягкой шляпе усмехнулся, затем распрощался с товарищем.– Отправляйтесь спать, прекрасный влюбленный! – сказал он. – Я для вас поработаю!..Оставшись один, незнакомец задумчиво добавил:– Для него? Само собой! И для себя тоже!.. Глава 12ЗАПАДНЯ Час спустя, меж тем как истомившаяся в ожидании у дверей «Литерарии» толпа, не узнав ничего нового, решила разойтись, достойнейший Мике, разъяренный, вне себя, в убийственном настроении наконец дополз до уборной и стал собираться домой.Он не переставал кипеть с того самого мига, когда трагическое появление Оливье сорвало весь праздник.– В голове не укладывается!.. Дурость какая! Идиотизм… Все было так здорово…Оливье в самом деле испортил праздник как раз тогда, когда тот удавался по всем статьям, когда казалось, что «Литерарию» ожидает настоящий триумф!С этого момента у Мике не было ни единой свободной минуты. По словам зевак, околачивающихся возле особняка, постановщик обыскал здание снизу доверху, носился по всем четырем этажам, побывал во всех комнатах, дошел до того, что полез в погреб, обследовал все чуланы, заваленные всякими диковинками.Но, к несчастью, никого не обнаружил.Объявившись на празднике, оборвав красавицу Лидиану на сцене, самолично продекламировав заключительную строфу, Оливье будто таинственным образом испарился, безвозвратно исчез!Почему, возникнув со столь оглушительным скандалом, он обратился в бегство?Не один Мике бился над этим вопросом, задавали его себе и другие, в частности, мадам Алисе, которая какое-то время была на грани удара: от волнения в лицо ей бросилась кровь, сделав его из мертвенно-бледного темно-багровым.Мадам Алисе застала Мике у него в уборной.– Ну как? – произнесла директриса «Литерарии».В эти слова достойная женщина вложила всю свою муку и тоску.Мике обреченно возвел руки к небу.– Вот такие дела, – ответил он. – Что тут сказать? Ничего уже не поделаешь!.. Мы не могли этого предвидеть, а теперь не в силах ничего изменить!В течение нескольких мгновений директриса и комедиант молча глядели друг на друга, затем мадам Алисе продолжала:– Я сейчас пойду в комиссариат, надо доложить обо всем дежурному. Так сказали ажаны… Ах, Боже мой, Боже ты мой!Мадам Алисе рассталась с Мике, собираясь покинуть театральные кулисы и выйти на улицу Пресбург.Но вдруг вернулась.– Мике, а что с Лидианой? – поинтересовалась она. – Что с ней решили?– Что значит, решили? – удивленно переспросил Мике.– Ну да, что с ней? Кто ее проводил?Мике досадливо и не слишком довольно поморщился.– Ничего не попишешь, – прошептал он. – Ей пришлось обойтись без провожатых. Честно говоря, мне было не до того, чтобы усаживать ее в машину. Не знаю, как она уехала.В других обстоятельствах мадам Алисе, безусловно, вспылила бы, рвала бы и метала по поводу нарушения элементарных приличий.От милостивого согласия Лидианы во многом зависел успех праздника, и было поистине прискорбно, что никому даже в голову не пришло отвезти домой дивную французскую актрису.Однако мадам Алисе была слишком потрясена случившимся: возникновением Оливье, того самого Оливье, которого «Литерария» с такой помпой хоронила в последних трех номерах, чтобы беспокоиться о подобной мелочи.– Хорошо! Хорошо! – ответила она Мике. – Завтра сочиним ей письмо с извинениями. Не дурочка, поймет!Мадам Алисе, сникнув, понурив голову, еще раз коротко попрощалась.– Пойду спать, дорогой, а то совсем с ног валюсь. До завтра?.. Если вдруг вы мне понадобитесь раньше, я за вами пришлю! Надо будет продумать, как действовать дальше…Мадам Алисе удалилась, а Мике закончил переодеваться; окончательно готовый, потушил в уборной свет и вышел на улицу.Воздух был чист и прохладен, в такие вечера было особо приятно полуночником вышагивать по пустынным тротуарам.Едва выйдя за порог, Мике глотнул воздуха, закурил сигарету и, руки в карманах, трость под мышкой, пустился в путь.– Честно говоря, – шептал артист, вновь обретая обычную беспечность и душевное спокойствие, – честно говоря, мое дело маленькое. Со мной все более-менее ясно, завтра мое имя будет во всех газетах. А это всегда реклама, тем паче, бесплатная!Неутомимый ходок Мике возвращался домой пешком. Путь до улицы Лепик занял у него добрых три четверти часа. Возле своих дверей он с немалым удивлением заметил велосипедиста, казалось, с нетерпением кого-то поджидавшего.Инстинктивно Мике почувствовал, что велосипедист явился по его душу.Тем не менее, Мике уже тянулся рукой к звонку, когда велосипедист обратился к нему, приподнимая фуражку.– Простите, сударь, вы, случайно, не господин Мике?– Да, он самый! Вы что-то хотите, друг мой?– Отлично! – спокойно произнес велосипедист. – А то я уж было отчаялся вас увидеть! Я только что звонил, но консьержка сказала, что вы еще не возвращались… И на улице вас что-то было не видно…– А в чем дело? – забеспокоился Мике.– Сударь, меня к вам послала одна особа… мадам Алисе.– Вы от мадам Алисе?– Да, сударь.– Так где она? Что еще произошло?– Мадам Алисе просила вас срочно приехать на улицу Гран-Дегре, дом 42. Она ждет вас у господина Оливье…– У Оливье?Услышав невероятное известие, Мике резко побледнел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96