ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Естественно, что мы стояли за последнее, хотя чувства испытывали смешанные, Сталин это понимал. Он говорил нам: «Тут идет игра, кто кого перехитрит и обманет»[ Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева//Вопросы истории. 1990. №7. С. 86.
].Давая оценку договору в выступлении по радио 3 июля 1941 г., И. В. Сталин говорил: «Могут спросить: как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 г. Могло ли Советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном непременном условии – если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом»[ Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1951. С. 11.
].Подобная высокая, даже восторженная оценка договора, данная одним из его вдохновителей и творцов, была бы справедлива, если бы не одна важная «деталь»: Сталин «забыл» упомянуть, что суть договора содержится не столько в его опубликованных статьях, сколько в предложенном им дополнительном секретном протоколе.Вот его содержание:«При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению к Виленской области признаются обеими сторонами.2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарев, Висла и Сан.Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть исключительно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.Во всяком случае, оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете»[ Год кризиса 1938–1939. Т. 2. С. 321.
].
2. Пирог поделен. Что же дальше? Чтобы понять сущность и дать должную оценку этому договору, необходимо иметь в виду еще и то, что он был «головным» в системе последующих политических, экономических и торговых договоров и соглашений, заключенных между СССР и Германией. Среди них своей особой одиозностью, о чем свидетельствует даже его название, выделяется договор о дружбе и границе между СССР и Германией, заключенный в Москве 28 сентября 1939 г. и также вступивший в силу с момента его подписания, хотя и предусматривавший соответствующую ратификацию.Переговоры 28 сентября, посвященные установлению на территории Польши границы государственных интересов СССР и Германии, начались по инициативе Германии, о чем Риббентроп сообщил Молотову 23 сентября. Причем он одобрил «русскую точку зрения о прохождении будущей границы по четырем рекам», включая и Писсу[ ADAP. Serie D. Band VIII. S. 96.
]. Об атмосфере, в которой проходили переговоры в Москве, свидетельствовал сам Риббентроп, заявивший, что в Кремле он «себя чувствовал как среди старых партайгеноссен»[ lrving D. Hetlers Krieg 1939–1942. Die Siege. Munchen, Berlin, 1983. S. 75.
]. Эти и другие подобные факты подтверждают, что речь шла, по существу, о попытке Риббентропа представить фашистскую партию близкой по духу к коммунистической партии.В принятом документе устанавливалась граница между государственными интересами обеих стран на территории Польши, хотя в германо-советском коммюнике от 22 сентября 1939 г. она еще именовалась «демаркационной линией между германской и советской армиями» и должна была проходить гораздо восточнее линии, согласованной 23 августа 1939 г., т. е. по рекам Нарев – Буг – Висла – Сан до ее истоков[ См.: Внешняя политика СССР. M., 1946. Т. 2. С. 449.
]. Далее отмечалось, что эта граница признается окончательной и будет устранено всякое вмешательство третьих держав в это решение, причем необходимое государственное переустройство стороны производят каждая в своей зоне (статьи II и III). Наконец, договаривающиеся стороны пришли к выводу, что это «переустройство станет надежным фундаментом для дальнейшего развития дружественных отношений между их народами» (статья IV)[ См. там же. С. 452.
].Небезынтересно заметить, что оба текста договора – на немецком и русском языках – были признаны аутентичными. Но при грамматическом толковании становится непонятным, почему в названии договора на немецком языке слово «дружба» поставлено после слова «граница», а в тексте на русском языке – наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
].Давая оценку договору в выступлении по радио 3 июля 1941 г., И. В. Сталин говорил: «Могут спросить: как могло случиться, что Советское правительство пошло на заключение пакта о ненападении с такими вероломными людьми и извергами, как Гитлер и Риббентроп? Не была ли здесь допущена ошибка? Конечно, нет! Пакт о ненападении есть пакт о мире между двумя государствами. Именно такой пакт предложила нам Германия в 1939 г. Могло ли Советское правительство отказаться от такого предложения? Я думаю, что ни одно миролюбивое государство не может отказаться от мирного соглашения с соседней державой, если во главе этой державы стоят даже такие изверги и людоеды, как Гитлер и Риббентроп. И это, конечно, при одном непременном условии – если мирное соглашение не задевает ни прямо, ни косвенно территориальной целостности, независимости и чести миролюбивого государства. Как известно, пакт о ненападении между Германией и СССР является именно таким пактом»[ Сталин И. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М., 1951. С. 11.
].Подобная высокая, даже восторженная оценка договора, данная одним из его вдохновителей и творцов, была бы справедлива, если бы не одна важная «деталь»: Сталин «забыл» упомянуть, что суть договора содержится не столько в его опубликованных статьях, сколько в предложенном им дополнительном секретном протоколе.Вот его содержание:«При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению к Виленской области признаются обеими сторонами.2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарев, Висла и Сан.Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть исключительно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.Во всяком случае, оба правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.4. Этот протокол будет сохраняться обеими сторонами в строгом секрете»[ Год кризиса 1938–1939. Т. 2. С. 321.
].
2. Пирог поделен. Что же дальше? Чтобы понять сущность и дать должную оценку этому договору, необходимо иметь в виду еще и то, что он был «головным» в системе последующих политических, экономических и торговых договоров и соглашений, заключенных между СССР и Германией. Среди них своей особой одиозностью, о чем свидетельствует даже его название, выделяется договор о дружбе и границе между СССР и Германией, заключенный в Москве 28 сентября 1939 г. и также вступивший в силу с момента его подписания, хотя и предусматривавший соответствующую ратификацию.Переговоры 28 сентября, посвященные установлению на территории Польши границы государственных интересов СССР и Германии, начались по инициативе Германии, о чем Риббентроп сообщил Молотову 23 сентября. Причем он одобрил «русскую точку зрения о прохождении будущей границы по четырем рекам», включая и Писсу[ ADAP. Serie D. Band VIII. S. 96.
]. Об атмосфере, в которой проходили переговоры в Москве, свидетельствовал сам Риббентроп, заявивший, что в Кремле он «себя чувствовал как среди старых партайгеноссен»[ lrving D. Hetlers Krieg 1939–1942. Die Siege. Munchen, Berlin, 1983. S. 75.
]. Эти и другие подобные факты подтверждают, что речь шла, по существу, о попытке Риббентропа представить фашистскую партию близкой по духу к коммунистической партии.В принятом документе устанавливалась граница между государственными интересами обеих стран на территории Польши, хотя в германо-советском коммюнике от 22 сентября 1939 г. она еще именовалась «демаркационной линией между германской и советской армиями» и должна была проходить гораздо восточнее линии, согласованной 23 августа 1939 г., т. е. по рекам Нарев – Буг – Висла – Сан до ее истоков[ См.: Внешняя политика СССР. M., 1946. Т. 2. С. 449.
]. Далее отмечалось, что эта граница признается окончательной и будет устранено всякое вмешательство третьих держав в это решение, причем необходимое государственное переустройство стороны производят каждая в своей зоне (статьи II и III). Наконец, договаривающиеся стороны пришли к выводу, что это «переустройство станет надежным фундаментом для дальнейшего развития дружественных отношений между их народами» (статья IV)[ См. там же. С. 452.
].Небезынтересно заметить, что оба текста договора – на немецком и русском языках – были признаны аутентичными. Но при грамматическом толковании становится непонятным, почему в названии договора на немецком языке слово «дружба» поставлено после слова «граница», а в тексте на русском языке – наоборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140