Можно было бы считать, что полет прошел нормально, если бы не одно досадное обстоятельство – при перелете через границу советские зенитчики обстреляли самолет. Видимо, они не были заблаговременно извещены, так как гость и его хозяева слишком торопились встретиться. А может быть, командир зенитной батареи специально приказал открыть огонь по немецкому самолету, чтобы продемонстрировать свое негативное отношение к немцам?Маршал Советского Союза А. М. Василевский в беседе с Константином Симоновым в 1967 г. рассказал следующее: «Я знаю всю эту историю, потому что был направлен с комиссией для расследования этого дела на месте. Но самое интересное, что, хотя мы ждали заявления от немцев, их протеста, ни заявления, ни протеста с их стороны не последовало. Ни Риббентроп, ни сопровождающие его лица, ни сотрудники германского посольства в Москве никому не сообщили ни одного слова об этом факте». К. Симонов, в свою очередь, комментирует это высказывание Василевского так: «Видимо, они решили добиться заключения договора во что бы то ни стало, невзирая ни на что, именно поэтому не заявили протеста, который мог хотя бы в какой-то мере помешать намеченному»[ Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1989. С. 447.

].После короткого отдыха в 15 часов 30 минут в Кремле началась первая встреча немцев с В. М. Молотовым и другими членами советской делегации. В переговорах принял участие лично Сталин. После трехчасовой беседы был объявлен перерыв. Затем в 22 часа переговоры возобновились и продолжались еще три часа. Ночью они завершились подписанием документа, который официально стал именоваться советско-германским договором о ненападении. Иногда его называют пактом Молотова – Риббентропа.Партнеры так спешили, что в тексте договора даже допустили несколько грамматических и смысловых ошибок. Например, в статье, где говорится об обязательствах «обоих правительств», слово «обоих» было пропущено и впоследствии дописано над строкой; в слове «ungefahr» что означает «примерно», была допущена опечатка – «ungefahrt»[ См.: 1.9.39. Europaer erinnern sich an den Zweiten Weltkrieg. Zurich, 1990. S. 135.

].Текст договора был до предела лаконичен. Договор состоял из семи статей. Статья I устанавливала, что обе стороны обязуются воздерживаться от агрессивных действий и от нападения в отношении друг друга. В случае нападения третьей державы на одну из сторон другая сторона не будет поддерживать нападающую державу (статьи II и IV). Стороны обязались также консультироваться друг с другом по вопросам, затрагивающим их общие интересы (статья III). Могущие возникнуть споры стороны обязались разрешать мирным путем (статья V). Договор заключался сроком на 10 лет и вступал в силу немедленно после его подписания (статьи VI и VII)[ См.: Внешняя политика СССР. Сборник документов. М., 1946. Т. IV. С. 443.

].Договор был ратифицирован 31 августа 1939 г. одновременно Верховным Советом СССР и рейхстагом Германии. Обмен ратификационными грамотами, как и было предусмотрено, произведен 24 сентября 1939 г. в Берлине.Итак, договор был заключен, и обе стороны остались довольны, ибо каждая из них считала его своей победой. Но как же было в действительности? Для этого сравним тексты проекта, предложенного Молотовым 19 августа, и принятого сторонами варианта 23 августа 1939 г.Прежде всего договор стал объемнее по количеству статей – вместо пяти их стало семь. В статье II советского проекта предусматривалось не только военное нападение со стороны третьей державы, но даже любая форма насилия. Но в соответствующей статье принятого документа предусмотрен лишь случай, когда одна сторона окажется объектом только «военных действий». Подписанный договор включал обязательство сторон не участвовать в какой-нибудь «группировке» держав, чего не было предусмотрено в советском проекте. Нетрудно понять, что эта статья ставила перед Советским Союзом барьер на пути к продолжению, если бы он этого пожелал, переговоров с Англией и Францией в любой форме.Далее было согласовано, что споры будут разрешаться в порядке «дружественного» обмена мнениями, что отсутствовало в предложенном советской стороной документе. Если проект предусматривал пятилетний срок действия договора, то принятый сторонами вариант увеличивал этот срок вдвое. Наконец, советский проект предусматривал вступление договора в силу только после его ратификации. Но принятый документ не без давления немцев устанавливал вступление его в силу немедленно после его подписания. Это и понятно: Гитлеру накануне агрессии против Польши нужна была абсолютная гарантия того, что Советский Союз будет соблюдать благожелательный нейтралитет.Вот как в мемуарах описал Н. С. Хрущев свои впечатления от беседы со Сталиным в тот вечер, когда был подписан договор: «Сталин был в очень хорошем настроении, говорил: вот, мол, завтра англичане и французы узнают об этом и уедут ни с чем. Они в то время еще были в Москве. Сталин правильно оценивал значение этого договора с Германией. Он понимал, что Гитлер хочет нас обмануть, просто перехитрить. Но полагал, что это мы, СССР, перехитрили Гитлера, подписав договор. Тут же Сталин рассказал, что по договору к нам фактически отходят Эстония, Латвия, Литва, Бессарабия и Финляндия. Таким образом, мы сами будем решать с этими государствами вопрос о судьбе их территорий, а гитлеровская Германия при сем как бы не присутствует, это будет сугубо наш вопрос. Относительно Польши Сталин сказал, что Гитлер нападет на нее, захватит и сделает своим протекторатом. Восточная часть Польши, населенная белорусами и украинцами, отойдет к Советскому Союзу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140