ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ожидалось, естественно, что все останется по-старому[ См. ibidem.
].Но реальность оказалась иной – в Москве был принят второй вариант. В последние дни ноября 1939 г. советское правительство практически в ультимативной форме предложило правительству Финляндии в одностороннем порядке отвести свои войска от границы на 20–25 км. Последовало, вполне естественно, встречное предложение финской стороны: советские войска должны отойти на такое же расстояние. Финны имели не меньше оснований не доверять Сталину, чем Сталин – правительству в Хельсинки. Таким образом, расстояние между отошедшими финскими войсками и Ленинградом увеличилось бы вдвое; удаление же границы на 25 км от Ленинграда означало приближение ее на такое же расстояние к Хельсинки.Однако советское правительство расценило это предложение финнов как «отражающее глубокую враждебность правительства Финляндии к Советскому Союзу» и заявило, что оно является абсурдным[ Внешняя политика СССР. Т. IV. С. 465.
].После срыва переговоров стороны активизировали свои военные приготовления. На Карельском перешейке продолжали сосредотачиваться советские войска, на полевые аэродромы в полной боевой готовности прибывала авиация. По приказу Ворошилова 15 ноября заняла позицию севернее Ленинграда переданная ЛВО 7-я армия. Севернее, в районе Кандалакши – Кеми, формировалась 9-я армия. Ее войска выдвигались к западной части Карелии. В печати стали все чаще появляться статьи о Финляндии только в негативном плане. Принимались жесткие меры по наведению порядка и дисциплины в армии. 23 ноября 1939 г. в войска была спущена директива начальника политуправления ЛВО дивизионного комиссара Горохова. В ней, в частности, особо подчеркивалось, что сдача в плен противнику живым является предательством, нарушением воинской присяги и изменой Родине[ ЦГАСА, ф. 25888, оп. 13, д. 30, л. 6.
].Финляндия также увеличила число дивизий на Карельском перешейке – с двух-трех до семи, начала эвакуацию населения не только из пограничных районов, но и из Хельсинки и других крупных городов. Только в октябре было эвакуировано более 150 тыс. человек. Продолжалась интенсивная модернизация линии Маннергейма, шоссейных дорог и аэродромов. Была объявлена массовая мобилизация в регулярную армию и в военизированную организацию шюцкор. Маршал Маннергейм был назначен главнокомандующим финскими вооруженными силами.Таким образом, анализ советско-финляндских переговоров, происходивших с 1937 г. по конец ноября 1939 г., позволяет сделать вывод, что советские предложения, направленные на обеспечение безопасности Ленинграда (так, как их понимали Сталин, Молотов и Ворошилов), противоречили интересам суверенной и нейтральной Финляндии в том смысле, как их понимали руководители этой страны. Поэтому давление со стороны Сталина, сопровождавшееся подчас угрозами, было нарушением норм международного права.Так стороны подошли к опасной черте, за которой уже начиналась война. Они смотрели друг на друга через прорезь прицела винтовки. Имевшие место на границе вооруженные провокации служили советской стороне весьма подходящим поводом, чтобы применить силу.Одной из таких провокаций, ставшей применительно к советско-финляндской войне своеобразным «северным Глейвицем», был обстрел якобы с финской стороны пограничного советского селения Майнилы. Ее советская версия изложена в донесении Мерецкова, из которой следует, что 26 ноября 1939 г. штабу ЛВО стало известно об обстреле финской артиллерией советского подразделения, дислоцированного севернее Майнилы. Было убито 4 и ранено 9 красноармейцев и командиров[ См.: Мерецков К. А. Указ. соч. С. 182.
]. Для расследования обстоятельств, приведших к инциденту, выехал начальник оперативного отдела штаба округа полковник П. Г. Тихомиров.Правительство Финляндии отрицало факт провокации со стороны своих войск и после проведенного одностороннего расследования допускало, что «дело идет о несчастном случае, происшедшем при учебных упражнениях, имевших место на советской стороне». Важно при этом подчеркнуть, что в финской ноте предлагалось «совместно произвести расследование по поводу данного инцидента в соответствии с Конвенцией о пограничных комиссарах, заключенной 24 сентября 1928 года», и изъявлялась готовность «приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе войск на известное расстояние от границы»[ Внешняя политика СССР. Т. IV. С. 463–464.
].Казалось, это разумное предложение можно было принять и мирно урегулировать конфликт. Однако в следующей ноте от 28 ноября 1939 г. советское правительство квалифицировало финскую ноту как неприемлемую. Советская сторона фактически отказывалась от совместного расследования инцидента, обвинила финскую сторону в нарушении пакта о ненападении и заявила, что «считает себя свободной от обязательств, взятых на себя в силу пакта о ненападении». Вечером 29 ноября из Хельсинки были отозваны политические и хозяйственные представители Советского Союза[ Там же. С. 464–466.
].Разумеется, расследование подобных инцидентов, совершенных опытными провокаторами, оказывается весьма сложным делом. Но его все же надо было бы произвести и не только тогда, по свежим следам, но и пусть даже полвека спустя. Нет оснований придавать этой провокации ту роль, которую она не могла играть, и утверждать, будто именно она вызвала вооруженное столкновение между двумя странами. Это был всего-навсего грубо сработанный casus belli, т. е. повод к войне. Война же явилась результатом кризисных отношений между СССР и Финляндией на протяжении ряда лет и недальновидных шагов прежде всего советских государственных деятелей, которые видели в применении военной силы чуть ли не единственный способ решения этого спорного международного вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
].Но реальность оказалась иной – в Москве был принят второй вариант. В последние дни ноября 1939 г. советское правительство практически в ультимативной форме предложило правительству Финляндии в одностороннем порядке отвести свои войска от границы на 20–25 км. Последовало, вполне естественно, встречное предложение финской стороны: советские войска должны отойти на такое же расстояние. Финны имели не меньше оснований не доверять Сталину, чем Сталин – правительству в Хельсинки. Таким образом, расстояние между отошедшими финскими войсками и Ленинградом увеличилось бы вдвое; удаление же границы на 25 км от Ленинграда означало приближение ее на такое же расстояние к Хельсинки.Однако советское правительство расценило это предложение финнов как «отражающее глубокую враждебность правительства Финляндии к Советскому Союзу» и заявило, что оно является абсурдным[ Внешняя политика СССР. Т. IV. С. 465.
].После срыва переговоров стороны активизировали свои военные приготовления. На Карельском перешейке продолжали сосредотачиваться советские войска, на полевые аэродромы в полной боевой готовности прибывала авиация. По приказу Ворошилова 15 ноября заняла позицию севернее Ленинграда переданная ЛВО 7-я армия. Севернее, в районе Кандалакши – Кеми, формировалась 9-я армия. Ее войска выдвигались к западной части Карелии. В печати стали все чаще появляться статьи о Финляндии только в негативном плане. Принимались жесткие меры по наведению порядка и дисциплины в армии. 23 ноября 1939 г. в войска была спущена директива начальника политуправления ЛВО дивизионного комиссара Горохова. В ней, в частности, особо подчеркивалось, что сдача в плен противнику живым является предательством, нарушением воинской присяги и изменой Родине[ ЦГАСА, ф. 25888, оп. 13, д. 30, л. 6.
].Финляндия также увеличила число дивизий на Карельском перешейке – с двух-трех до семи, начала эвакуацию населения не только из пограничных районов, но и из Хельсинки и других крупных городов. Только в октябре было эвакуировано более 150 тыс. человек. Продолжалась интенсивная модернизация линии Маннергейма, шоссейных дорог и аэродромов. Была объявлена массовая мобилизация в регулярную армию и в военизированную организацию шюцкор. Маршал Маннергейм был назначен главнокомандующим финскими вооруженными силами.Таким образом, анализ советско-финляндских переговоров, происходивших с 1937 г. по конец ноября 1939 г., позволяет сделать вывод, что советские предложения, направленные на обеспечение безопасности Ленинграда (так, как их понимали Сталин, Молотов и Ворошилов), противоречили интересам суверенной и нейтральной Финляндии в том смысле, как их понимали руководители этой страны. Поэтому давление со стороны Сталина, сопровождавшееся подчас угрозами, было нарушением норм международного права.Так стороны подошли к опасной черте, за которой уже начиналась война. Они смотрели друг на друга через прорезь прицела винтовки. Имевшие место на границе вооруженные провокации служили советской стороне весьма подходящим поводом, чтобы применить силу.Одной из таких провокаций, ставшей применительно к советско-финляндской войне своеобразным «северным Глейвицем», был обстрел якобы с финской стороны пограничного советского селения Майнилы. Ее советская версия изложена в донесении Мерецкова, из которой следует, что 26 ноября 1939 г. штабу ЛВО стало известно об обстреле финской артиллерией советского подразделения, дислоцированного севернее Майнилы. Было убито 4 и ранено 9 красноармейцев и командиров[ См.: Мерецков К. А. Указ. соч. С. 182.
]. Для расследования обстоятельств, приведших к инциденту, выехал начальник оперативного отдела штаба округа полковник П. Г. Тихомиров.Правительство Финляндии отрицало факт провокации со стороны своих войск и после проведенного одностороннего расследования допускало, что «дело идет о несчастном случае, происшедшем при учебных упражнениях, имевших место на советской стороне». Важно при этом подчеркнуть, что в финской ноте предлагалось «совместно произвести расследование по поводу данного инцидента в соответствии с Конвенцией о пограничных комиссарах, заключенной 24 сентября 1928 года», и изъявлялась готовность «приступить к переговорам по вопросу об обоюдном отводе войск на известное расстояние от границы»[ Внешняя политика СССР. Т. IV. С. 463–464.
].Казалось, это разумное предложение можно было принять и мирно урегулировать конфликт. Однако в следующей ноте от 28 ноября 1939 г. советское правительство квалифицировало финскую ноту как неприемлемую. Советская сторона фактически отказывалась от совместного расследования инцидента, обвинила финскую сторону в нарушении пакта о ненападении и заявила, что «считает себя свободной от обязательств, взятых на себя в силу пакта о ненападении». Вечером 29 ноября из Хельсинки были отозваны политические и хозяйственные представители Советского Союза[ Там же. С. 464–466.
].Разумеется, расследование подобных инцидентов, совершенных опытными провокаторами, оказывается весьма сложным делом. Но его все же надо было бы произвести и не только тогда, по свежим следам, но и пусть даже полвека спустя. Нет оснований придавать этой провокации ту роль, которую она не могла играть, и утверждать, будто именно она вызвала вооруженное столкновение между двумя странами. Это был всего-навсего грубо сработанный casus belli, т. е. повод к войне. Война же явилась результатом кризисных отношений между СССР и Финляндией на протяжении ряда лет и недальновидных шагов прежде всего советских государственных деятелей, которые видели в применении военной силы чуть ли не единственный способ решения этого спорного международного вопроса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140