Ч И все-таки жаль, что я не гений.
Ч Слушайте, не гений, вы о чем сейчас думаете? Ч спросил Халецкий.
Ч Ни о чем. Мне сейчас думать вредно. Я сейчас стараюсь стать запоминающе
й машиной. Вот когда все зафиксирую в памяти, тогда начну думать.
Ч Неужели вам никогда не надоедает оригинальничать? Ч раздраженно сп
росила Лазроза.
Я удивленно посмотрел на нее, потом засмеялся:
Ч Леночка, а я ведь не оригинальничаю. И не я это придумал. Еще много лет на
зад меня учил этому наш славный шеф Ч подполковник милиции Шарапов.
Ч Чему? Не думать?
Ч Нет, в первую очередь запоминать. Я должен сейчас сразу и навсегда запо
мнить то, что пока есть, но может исчезнуть или измениться…
Ч Например?
Ч Так не например, а конкретно: существует несколько неоспоримых, раз и н
авсегда установленных правил. Запомнить время по часам Ч своим и на мес
те преступления, даже если они стоят. Это первое. Затем Ч осмотр дверей, ц
елы ли, заперты, закрыты, есть ли ключи. То же самое Ч с окнами. Установить н
аличие света. Посмотреть, как обстоит с занавесями. Проверить наличие за
пахов Ч курева, газа, пороха, горелого, духов, бензина, чеснока и так далее.
Погода, это почти всегда важно. При всем этом ни в коем случае нельзя спеши
ть с выводами Ч ответ на задачу всегда находится в конце, а не в начале. Ну
и, конечно, ни в коем случае нельзя давать вовлечь себя в дискуссию зевака
м…
Лаврова долго смотрела мне в глаза, потом негромко спросила:
Ч Последняя из этих МУРовских заповедей Ч для меня? Я снова перевел взг
ляд на улыбающуюся королеву, затем поднял голову:
Ч Перестаньте, Лена. Я вас старше не только по званию. Я вас вообще старше.
И гораздо опытнее. И все равно очень многого еще не знаю. И когда меня, как к
отенка, тычут носом, я не обижаюсь, а учусь. Во всяком случае, стараюсь не об
ижаться. По-моему, это единственно приемлемая программа для умного чело
века…
Ч Поскольку вы не только старше меня вообще, но и по званию, будем считат
ь, что вы меня убедили, Ч пожала плечами Лаврова.
Ч Ага, будем считать так, Ч сказал я, сдерживая злость. Ч Я точно знаю, чт
о это самая лучшая позиция убеждения.
Ч Несомненно, Ч подтвердила Лаврова. Ч Правда, с этой позиции убежден
ие уже иначе называется…
Ч Вот и прелестно, Ч согласился я. Ч Начните выполнение моего приказа
с общего осмотра и составления плана места преступления…
Лаврова с ненавистью посмотрела на улыбающуюся королеву и пошла в кабин
ет. Я сказал ей вслед:
Ч И про заповеди не забудьте… Халецкий не спеша проговорил:
Ч Если мне будет позволено заметить, то обращу ваше внимание, Тихонов, на
то, что я, в свою очередь, старше и опытнее вас.
Ч Будет позволено. И что?
Ч Что? Что вы не правы.
Ч Это почему еще?
Ч В своей молодой, неутоленной жизненной сердитости вы ошибочно полага
ете, будто через несколько лет, когда Лена станет опытным, зрелым работни
ком, она будет с душевной теплотой вспоминать о строгом, но справедливом
и мудром первом учителе сыска Ч Станиславе Тихонове…
Ч Не знаю, возможно. Я как-то не думал об этом.
Ч Так вот Ч нет. Не будет она с душевной теплотой вспоминать о вас. Она бу
дет вспоминать о вас, как о нудном и к тому же жестоком субъекте.
Ч Ной Маркович, неужели я нудный и жестокий субъект? С вашей точки зрения
?
Ч Вас же не интересует, что я буду думать о вас через несколько лет. А сейч
ас, будучи гораздо старше и опытнее, как вы говорите, Ч вообще, я полагаю, ч
то через плотину вашего разума регулярно переливаются волны молодой зл
ости и нетерпимости. Будьте добрее Ч вам это не повредит.
Ч Может быть, может быть, Ч сказал я.
Ч Так что вы думаете насчет портрета? Ч спросил Халецкий.
Ч Я думаю, что где-то здесь поблизости должен валяться гвоздик, на котор
ом он висел.
Ч Я тоже так думаю, Ч кивнул Халецкий. Ч Портрет вор не сбросил Ч он, ви
димо, только трогал его, гвоздь выпал, и портрет упал…
Мы давно работали вместе и умели разговаривать кратко. Так люди выпускаю
т в телеграммах предлоги Ч для экономии места, только мы выпускали целы
е куски разговора, и все равно хорошо понимали друг друга.
Ч Ной Маркович, а вы сможете собрать осколки? Ч спросил я.
Ч Я постараюсь…
Халецкий стал распаковывать свой криминалистический чемодан, который
за необъятность инспектора называли «Ноев ковчег». Я напомнил:
Ч Соскобы крови с пола возьмите в первую очередь. Халецкий взглянул на м
еня поверх стекол очков:
Ч Непременно. Я уже слышал как-то, что это может иметь интерес для следст
вия…
Я еще раз взглянул на портрет. Холодное солнце поднялось выше, тени стали
острее, рельефнее, и трещины были уже не похожи на морщинки. Косыми рубцам
и рассекали они улыбающееся лицо на фотографии, и от этого лицо будто вмя
лось, затаилось, замолкло совсем…
Ч Не стойте, сядьте вот на этот стул, Ч сказал я соседке Полякова. Непост
ижимость случившегося или неправильное представление о моей руководящ
ей роли в московской милиции погрузили ее в какое-то нервозное состояни
е. Она безостановочно проводила дрожащей рукой по волосам Ч серым, непр
ичесанным, жидким, и все время повторяла:
Ч Ничего, ничего, мы постоим, труд не велик, чин не большой…
Ч Это у меня чин не большой, а труд, наоборот, велик, Ч сказал я ей,
Ч так что вы садитесь, мне с вами капитально поговорить надо.
Она уселась на самый краешек стула, запахнув поглубже застиранный штапе
льный халатик, и я увидел, что всю ее трясет мелкая дрожь. Она была без чуло
к, и я против воли смотрел на ее отекшие голые ноги в тяжелых синих буграх
вен,
Ч У вас ноги больные?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20