Еще ему хотелось прикоснуться к ней, прижать ее к себе и вдохнуть запах мокрых от дождя волос и кожи — просто чтобы убедиться, что она живая и теплая, что это не злая шутка его воображения. Просто чтобы вспомнить, до чего же это здорово — держать ее в своих объятиях.В нем боролись снова долг и желание, и за это он ее ненавидел.— Будь проклят тот день, когда я тебя увидел впервые, — сказал он, думая об этой борьбе. — Будь ты проклята за то, что втянула меня в свои интриги, какими бы они ни были. Я молю бога…Телефон зазвонил так внезапно, что они оба вздрогнули. Когда он зазвонил снова, они посмотрели на трубку.— Дункан, не отвечай. Пожалуйста.— Заткнись.Он махнул на Элизу пистолетом, чтобы она отошла, и поднес трубку к уху:— Алло?Около тридцати секунд он слушал, не сводя глаз с ее лица. Потом сказал:— Конечно. Сейчас приеду.Даже когда связь разъединили, он продолжал смотреть на нее.Она нетерпеливо вздохнула. Облизала губы.— Что?— Сегодня вечером из реки выловили женщину, — медленно сказал он. — Судья Лэрд только что опознал в ней тебя. Глава 23 — Внешний вид ужасен, — благоговейно понизив голос, сказал Дотан Брукс. — Ты ведь знаешь, как выглядят утопленники, а она как раз из их числа. — Он оглядел Дункана. — Мокрая была, совсем как ты сейчас.С одежды и волос Дункана текло.— Я только вернулся, и мне сразу же позвонили. Не хотел терять время на переодевания.Он приехал в морг со всей возможной поспешностью; До бара «У Смитти», где осталась машина, пришлось бежать под дождем. Они с судебным экспертом стояли на почтительном расстоянии от судьи, чтобы тот мог побыть наедине с трупом на каталке. Тело было полностью закрыто простыней; открытой оставалась только правая рука, которую судья сжимал в своих ладонях. Он плакал, не таясь.Тело обнаружила команда буксирного катера под пристанью для буксиров. От моста Талмадж до пристани было Далеко.— Почему она не всплыла раньше? — спросил Дункан.— Думаю, зацепилась за что-нибудь под причалом. Рыбы ее как следует поели. И на завтрак, и на обед, и на ужин. Потом она каким-то образом отцепилась от того, что ее удерживало, вот и всплыла.— Как же он опознал ее, если труп так обезображен?— По родинке. В нижней части живота, частично закрытой волосами на лобке. О такой может знать только муж или любовник. Я сказал, что мы можем подождать с идентификацией, пока не получим записи зубной формы, но он настаивал, хотел взглянуть. Когда увидел ее лицо, то есть то, что от него осталось, чуть в штаны не наложил. Сказал, что это не может быть его красавица Элиза. А когда заметил родинку — у него чуть инсульт не случился, честно тебе говорю. Так и свалился бы на пол, если бы я его не подхватил. — Дотан достал из кармана брюк пакетик «Эм-энд-Эмс», вскрыл. — Будешь?— Нет, спасибо. Есть следы борьбы с Наполи? Дотан сунул в рот горсть конфет и принялся жевать их, с шумом разгрызая.— Пока нет, да и откуда им взяться. Я посмотрю повнимательнее, когда буду делать вскрытие. Никаких пулевых ранений, если ты про это.— Причина смерти — утопление?— Если так, в легких будет вода.— Во что она была одета?Дотан подвел его к стерильного вида столику, на котором были разложены наручные часы на кожаном ремешке и три предмета одежды — до предела грязные и промокшие. Несмотря на замызганный вид, их можно было узнать.— Судья говорит, это ее часы, — сказал судебный эксперт. — И одежда, в которой он видел ее в последний раз.— Ему легко узнать. Он сам ее покупал.Дункан оставил Дотана дожевывать свои конфеты и подошел к каталке. С левой стороны, чтобы видеть лицо судьи. Он притворился, что разглядывает мертвое тело под простыней, но на самом деле разглядывал убитого горем мужа Элизы.Тот утер слезы тыльной стороной ладони, поднял глаза и кивнул в знак приветствия:— Детектив.— Все, кто участвовал в расследовании, передают вам свои соболезнования.— Благодарю.Дункан собрался с духом и приподнял край простыни. Дотан смягчил краски. Живот у Дункана скрутило. Разложение сделало черты настолько неразличимыми, что это и лицом-то назвать было нельзя. Одно ухо между тем осталось нетронутым. Он заметил, что оно было проколото, но без сережки. Волосы мокрые, спутанные непредсказуемым течением реки; на вид они были того же цвета и длины, что у Элизы. Он опустил простыню.— Вам, должно быть, нелегко увидеть ее такой. Судья зажмурил глаза.— Не можете представить, что это за боль.— И вы уверены, что это ваша жена?Он открыл глаза и с упреком посмотрел на Дункана:— Вне всяких сомнений.— Судья Лэрд, я не хочу спорить с вами. Просто людям случалось неверно идентифицировать тела. Вас бы не вызвали сюда, если бы ситуация не была такой трагичной. Вы были напуганы, эмоционально и физически истощены. В таких обстоятельствах легко ошибиться.— Я не ошибся. Доктор Брукс рассказал вам о родинке?— Да.— Я не мог ее спутать.— Разумеется. В любом случае мы окончательно убедимся, когда получим записи зубной формы.— Конечно. Завтра я предоставлю доктору Бруксу все, что ему нужно. — Он посмотрел на закрытое простыней тело. — О, как бы я желал ошибиться. Но увы — это Элиза. — Он наклонился к руке, которую сжимал в своих ладонях. Она была мертвенно-белого цвета и — Дункан знал это — холодная и омерзительная на ощупь. Судья поцеловал ее. Выпрямившись, он сказал: — Очень сложно быть государственным служащим, когда у тебя личное несчастье.— Даже в своем горе вы остаетесь в центре внимания, — сказал Дункан, поняв, к чему тот клонит.— Пресса, я думаю, уже поджидает у входа.— Исчезновение вашей жены наделало шума. Теперь пора поставить точку.— Сейчас я не могу общаться с прессой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118