Это было еще
не обжитое покойниками место, только-только посаженные елочки и хилые
почти безлистые березки робко дрожали на теплом ветру. Отваленный суглинок
утром вырытой могилы быстро высох, и при неосторожном движении чьей-нибудь
ноги колючки осыпались в серо-коричневую яму, возле которой, опершись о
лопаты, выжидательно-равнодушно стояли два крепких парня, рукава их
сорочек были закатаны, и на сильной руке одного Сергей Ильич увидел
длинный - от локтя до кисти - шрам, пересекавший детально, даже мастерски
вытатуированный женский профиль.
После коротенького прощального слова жиденько и слабоголосо, как и
бывает в открытом поле, заунывно отпел оркестр. И тут послышался шум
автомобильного мотора. Все оглянулись. К кладбищенским воротам подкатила
черная "Волга", из нее вылез высокий человек в синем костюме, воротник
белой сорочки был затянут серым галстуком. Сергей Ильич сразу узнал:
Кухарь. Лицо его лоснилось от пота, по лбу расплылись красные пятна.
- Я прямо с совещания, - запыхавшись, сказал он, подходя.
Гроб уже был присыпан тонким слоем земли и теперь с лопат она слетала
уже мягко, без стука о доски. Кухарь взял горсть и швырнул в яму. - Почему
же здесь, а не на городском? - отступив от холмика, чтоб не мешать,
недовольно спросил Кухарь.
- Не сумели пробить, в горсовете отказали, - ответил Сергей Ильич.
- Надо было мне позвонить, я бы все уладил.
- Ну, кто знал...
Холмик вырос быстро, зашлепали обравнивая его, лопаты, какие-то люди
устанавливали вокруг несколько зачахших венков, музыканты поплелись к
машине.
- Миня не вернулся? - спросил Кухарь.
- Вроде нет... Ты что-нибудь узнал? - спросил Сергей Ильич.
- Ничего. Идет следствие... Ты чем приехал?
- Автобусом.
- Я тебя отвезу. Идем.
В машине было душно.
- Опусти стекло, - сказал Кухарь, обернувшись и навалившись на спинку
сидения. Не могу поверить... Кому, зачем нужно было убивать этого тихого,
в сущности нищего старика?! А может тут политикой пахнет? Ведь у
Шимановича хранились богатые архивы, досье? Он ведь был дотошный в таком
деле... Как думаешь?
- Что я могу думать? Узнаем со временем.
- Тебя к дому? - спросил Кухарь.
- Да.
- Как с ремонтом?
- К концу идет.
- Ничего не надо?
- Нет, все есть...
- Вот тут, пожалуйста, остановитесь, - попросил Сергей Ильич шофера.
- Под шестнадцатым, - он вышел, поблагодарил Кухаря, осторожно подтолкнул
дверцу, клацнул железным зубом замок.
- Будь здоров! - шевельнул Кухарь рукой.
Сергей Ильич пошел к подъезду.
Несколько дней спустя, перед ужином, когда Сергей Ильич мыл под
краном на кухне большие малиновые помидоры, раздался телефонный звонок.
- Слушаю. Голенок, - снял он трубку.
- Привет, привет, Голенок, - прозвучал веселый голос. - Чем занят?
- Собираюсь ужинать, - ответил Сергей Ильич, узнав Щербу.
- Не приглашаешь? - посмеивался Щерба. - Как вы тут живете?
- Стараемся быть в вертикальном положении.
- Что нового?
- Ты когда приехал?
- Три часа тому.
- Понятно... Тогда могу сообщить тебе новость: убит Шиманович.
- Что?! Когда?! Кем?!
- Неделю назад. А кем - это уже по твоей линии.
- Я сейчас буду у тебя! - Щерба бросил трубку.
Жены не было - ушла к внуку. Сергей Ильич, обвязанный фартуком,
принимал Щербу на кухне. Нарезал помидоры, накрошил туда же лук, залил
подсолнечным маслом и, сняв с плиты кастрюлю с картошкой, водрузил ее в
центре стола.
- Ешь, - сказал он Щербе. - Кто? Зачем? Никому в сущности ненужный
старик-пенсионер, - продолжал он начатый разговор.
- Как видишь, кому-то понадобился. Кому? Это для нас с тобой он был
одинок, жил замкнуто. Круг знакомых? Ну, ты, я, в какой-то мере Юрка
Кухарь. А все остальные, кто собирается на наши годовщины окончания
университета? Это еще человек пятнадцать-двадцать. Затем букинисты и
всякие книжные жучки. Смотри, сколько набирается людей, с которыми он был
в каких-то отношениях. Собственно, что мы с тобой знали о его жизни,
знакомых за пределами нашего круга?.. Вот так-то... - Щерба вяло жевал,
глядя куда-то поверх плеча Голенка.
- Ты когда выходишь на работу? - спросил Сергей Ильич.
- Я понял твой вопрос, - усмехнулся Щерба. - Но вести дело будет
Красноармейская прокуратура. По месту жительства Богдана Григорьевича.
Другой вопрос, что, как зональный, я заинтересован, чтоб не тянули и не
запороли. Бог знает, кому там поручили... Гулять мне еще неделю. Но выйду
в этот понедельник. Я уехал, не завершив одну мерзкую работенку, поручение
обкома.
- Кухарь высказал... ну не версию, предположение: архивы Шимановича.
Может быть, кого-нибудь забеспокоило собственное прошлое, скажем, времен
оккупации. И прослышал этот некто, что у Шимановича подобралось досье с
малоприятными фактами, - Сергей Ильич вскинул глаза на приятеля.
- Кухарь у нас большой стратег! Политические подозрения - его хобби.
- Это я помню... Ну, а объективно? Исключаешь подобный вариант?
- Я ничего не исключаю! - раздраженно ответил Щерба. - Разве что
участие марсиан в убийстве... Можно позавидовать постоянству, с каким
развивается движение мысли Кухаря. Со школьной скамьи. И в одном
направлении... Ты давно его видел?
- Кухаря?
- Да нет, - раздраженно дернул плечом Щерба. - Шимановича.
- Недели две назад.
- Как он... выглядел?
- Как всегда: добр, ироничен, весел.
- Ни на что не жаловался?
- Шиманович? Жаловался?!
Они проговорили еще минут сорок обо всем, о чем могут говорить
немолодые мужчины, обремененные работой и разросшимися семьями, давно и
хорошо знающие друг друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75