Но Скорик оказался у себя.
- Виктор Борисович? Это Щерба... Что вы так поздно сидите?..
Понятно... Еще не читал, сейчас начну... Только оттуда... Скажите, какая
обувь была на убитом?
- Шлепанцы. Суконные со смятыми уже задниками, - твердо ответил
Скорик.
- А черные, довольно новые туфли вам не попадались?
- Нет.
- Из показаний соседки получается, что имелось у него три пары обуви:
утепленные коричневые ботинки, коричнево-желтые повседневные и эти -
выходные черные. Она называет их "банкетными". Утепленные на месте, в
коричнево-желтых старых его похоронили, как я понимаю, потому что не
оказалось черных "банкетных". Я их тоже не видел. Не стали бы человека
класть в гроб в старой стоптанной обуви. Верно?
- Пожалуй, - неуверенно ответил Скорик.
- Надо искать эти туфли. Почему они "ушли" из квартиры, понять не
могу... Ну ладно, до завтра... Да, вот что: в ЖЭКе есть такой слесарь
Войтюк Игнат Петрович. Вроде он делал новые ключи для Шимановича по
просьбе соседки. Шиманович свои якобы утерял. Вы поняли меня?
- Понял, конечно! Установим через участкового.
- Ну, и что за человек этот Игнат Петрович.
- Да-да... Понятно, Михаил Михайлович.
- Вот теперь все, - Щерба положил трубку и подумал: "Не сделал ли
Игнат Петрович еще один комплект ключей для себя?" Потом достал из
бокового кармана фотографию Шимановича, втиснул в серый конверт и засунул
в ящик письменного стола, туда же отправил и изъятый
календарь-еженедельник Шимановича. Покончив с этим, Щерба принялся читать
дело, попутно сравнивая свои впечатления после посещения квартиры Богдана
Григорьевича с бесстрастной обстоятельностью документов - протоколов,
заключений, экспертиз, начало которым положил осмотр места происшествия.
При этом в уме у Щербы непроизвольно возникал комментарий к ним.
Веером он разложил фотоснимки - отдельно ориентирующие, обзорные,
узловые и детальные. Вот крупно письменный стол. На нем все, что видел
Щерба, будучи в комнате Шимановича, но кроме того - два рулончика
фотопленки, стоящие возле пузырька с чернилами. Пузырек этот Щерба тогда
приметил, а рулончики нет, их не было - Скорик после съемки изъял их,
обнаружив отпечатки пальцев. Одни отпечатки идентифицированы - они
принадлежали Богдану Григорьевичу. Чьи же другие? Того, кто дал эти
рулончики Шимановичу?.. На календаре Шимановича на листке субботнего дня,
дня убийства, запись его рукой: "Сегодня - фотокопии в 16 ч." Возможно,
речь идет именно об этих двух рулончиках, потому что другие, надо полагать
старые, Щерба обнаружил в ящике письменного стола Богдана Григорьевича.
Эти два неполные, как и те, - на одном шесть кадров, на другом девять.
Похоже, сделано профессионально - с дублями, остальные снимавший отрезал,
видимо, как не имевшие к Шимановичу отношения, возможно, оставил у себя.
Щерба почти не сомневался, что на этих рулончиках фотокопии каких-нибудь
документов, которыми Шиманович хотел пополнить свою коллекцию.
Еще одна детальная фотография - у двери тумбочка, на ней знакомое
пресс-папье. Но почему на тумбочке, а не на письменном столе? Сколько
помнил Щерба, оно всегда стояло с правой стороны возле настольной лампы.
Тумбочка у самой двери. Может быть убийца, убегая, держал его еще в руке и
у самой двери, опомнившись, поставил на первое, что попалось на глаза, -
на тумбочку? Почему не вернул на стол? Был в шоке от содеянного? Значит
тогда и убийство непредумышленное? По заключению медэксперта на теле
Шимановича ни ушибов, ни царапин, ни синяков, - никаких следов борьбы,
сопротивления, обороны. Побывав в квартире Шимановича, Щерба не обнаружил
ни одного доказательства насильственного вторжения, ни столовых приборов,
за которыми бы сидели двое или больше, - явных признаков, что Богдан
Григорьевич с кем-то общался в своей обители. Только одно - отсутствие
пары туфель. Но не ради них же кто-то пошел на убийство! Оно, похоже,
совершено случайно подвернувшимся под руку предметом - пресс-папье. Что же
повело руку убийцы к нему? Внезапная ссора? А мотивы ее? Богдан
Григорьевич отказал ему в чем-то? В чем?..
Листая дело, Щерба добрался до протокола первого допроса соседки. Она
сказала, что Богдан Григорьевич, уходя, никогда не запирал дверь своей
комнаты, упомянула о легковой машине, которую видела в ту ночь из своего
окна. Машина стояла на противоположной стороне улицы, возле конечной
трамвайной остановки, левыми колесами на бордюре.
След протекторов был довольно четкий - хозяин где-то въехал в битум,
- сделанные Скориком снимки хорошо "читались", и экспертиза ГАИ дала
заключение, что резина радиальная, 6,45х13, в обиходе называется
"ноль-третья", ею "обувают" "Ладу". Но попробуй найди машину! И где
указания на то, что "Лада" эта имела отношение к убийце, а не случайно
оказалась там и принадлежит, допустим, какому-нибудь
пенсионеру-отставнику?!
"В пепельнице четыре сигареты "Орбита"... - читал он протокол
осмотра. Все погашены одним способом - осторожно потерты о стекло. Если
предположить, что курил их только Шиманович, приблизительно по две в час,
то это подтверждает заключение судмедэксперта, что убит Богдан Григорьевич
между десятью и двенадцатью. Щерба понимал, что расчет этот до некоторой
степени относителен, время тут может быть подвижно в ту или иную сторону:
Шиманович мог начать курить, скажем, и в семь, и в восемь, и в девять
часов, то есть значительно раньше того момента, когда вернулась домой
соседка и увидела свет, бивший из щели под дверью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75