победа или смерть. В сентябре, ко
гда наши дивизии в Сталинграде истекали кровью в ожесточенных боях с вно
вь сформированной 62-й армией19*, упорно оборонявшей каждую улицу, каждый д
ом, каждый метр земли, противник начал одновременно яростные отвлекающи
е атаки против наших отсечных позиций между Волгой и Доном к северу от Ст
алинграда и неоднократно пытался прорвать здесь линию фронта. В ходе эти
х боев действовавшая в составе нашего корпуса доблестная Потсдамская д
ивизия (ее тактическим знаком был старый прусский гренадерский шлем) отр
ажала натиск свежих советских ударных частей. Большое количество уничт
оженных русских танков, появление на передовой многочисленных отлично
оснащенных свежих соединений противника, тактические новшества в его б
оевых порядках, частые перемещения войск по фронту Ц все это убедительн
о свидетельствовало о том, что советские армии не сломлены, что их боесна
бжение увеличивается в устрашающих масштабах, а резервуар живой силы пр
осто неисчерпаем.
Наконец, эти события в излучине Дона Ц на северном участке фронта нашей
группировки Ц совершенно ясно показали, какую страшную угрозу предста
вляет для нас мощный стратегический резерв, сконцентрированный здесь п
ротивником. Против нашей 6-й армии на фронте от Сталинграда до излучины До
на было сосредоточено, по меньшей мере, семь русских армий, не считая круп
ных танковых и кавалерийских соединений. Сомнений не было Ц противник г
отовил гигантское наступление. Радиоперехват приносил нам особенно об
ширную тревожную информацию о развертывании вражеских ударных соедине
ний, подробности их эшелонирования, оснащения и боеснабжения. Хотя армии
у русских по численности примерно соответствовали лишь нашим армейски
м корпусам, их превосходство в живой силе стало здесь подавляющим. По наш
ей оценке, русские обладали уже к тому времени по меньшей мере, трехкратн
ым численным перевесом. Целыми неделями я обрабатывал и направлял по инс
танции все более тревожную информацию о противнике Ц сообщения, поступ
ившие из частей, результаты воздушной разведки, радиоперехвата и пеленг
ации, а также наиболее интересные протоколы допросов пленных, которые я
получал не только со своего участка, но и из соседнего корпуса. Штаб армии
, полностью разделявший наше беспокойство, не раз предостерегал, предупр
еждал и даже заклинал командование группы армий. Но сам по себе он был бес
силен что-либо изменить20*.
Помочь нашим дивизиям в Сталинградской «мясорубке» и растянутым по фро
нту незначительным силам на отсечных позициях севернее Сталинграда в б
ольшой излучине Дона могли либо мощные подкрепления, либо своевременны
й отход, то есть сокращение линии фронта на его самом опасном для нас, дале
ко выдвинутом вперед участке, сама конфигурация которого словно подска
зывала противнику, где ему готовить решающий удар. Мы ничего не знали о то
м, принимают ли штаб группы армий и верховное командование какие-либо ме
ры для предотвращения грозившей нам катастрофы, о неминуемом приближен
ии которой мы с большой тревогой доносили вот уже много недель. Нам стало
известно лишь, что задача обеспечения наших угрожаемых флангов была воз
ложена на свежие румынские соединения. Но эти войска наших союзников был
и плохо оснащены и мало боеспособны. Оперативных резервов у нас не было в
овсе, и нам оставалось лишь с тревогой констатировать, что на всем огромн
ом участке нашей армии не предпринимается ничего ни для ее усиления, ни д
ля выравнивания линии фронта.
И случилось то, чего следовало ожидать, Ц беда обрушилась на крайне уязв
имые, не обеспеченные с флангов позиции нашей армии в глубине вражеской
территории. Быть может, русские, планомерно уклонявшиеся от решающих сра
жений в течение всего лета, заманили нас в ловушку, чтобы с наступлением л
ютых зимних морозов раздавить и уничтожить? 21* Я не раз мысленно задавал
себе этот вопрос, и тревожные предчувствия не покидали меня. В последний
раз я думал об этом незадолго до катастрофы, когда серым октябрьским дне
м ехал в штаб армии в станицу Голубинскую. Путь лежал через выжженную, уны
лую донскую степь, простиравшуюся до самого горизонта. Бескрайняя и безл
юдная, она показалась мне в этот раз грозной, недоброй. И вдруг я с мучител
ьной ясностью представил себе, как сквозь пургу ползут по заснеженной ст
епи бесчисленные русские танки, а на большой оперативной карте штаба кор
пуса, которую я знал почти наизусть, появляются зловещие стрелы, охватыв
ая наши части, попавшие в гигантскую «мышеловку». Мой страх перед русско
й зимой, которую все мы считали опаснейшим союзником противника, породил
тогда это кошмарное видение. Теперь оно стало явью Ц мы действительно о
казались в ловушке. Удастся ли нам выбраться отсюда? Сколь ни серьезна бы
ла с самого начала обстановка в «котле», в первое время в наших штабных бл
индажах в Песковатке мы не падали духом и даже сохраняли чувство некотор
ого превосходства над противником. Все наши мысли были прикованы к предс
тоящему выходу из окружения. В тот момент никто не сомневался, что подобн
ая операция будет успешно проведена. Прорыв кольца должен был показать п
ротивнику, что мы не позволим ему окончательно вырвать у нас из рук иници
ативу и навязать нам свою волю.
Впрочем, уже тогда я не мог избавиться от мучительного беспокойства, всп
оминая о фанатизме, которым были проникнуты недавние публичные заявлен
ия Гитлера. «Немецкие солдаты стоят на Волге, и никакая сила в мире не заст
авит их уйти оттуда», Ц провозглашал верховный главнокомандующий, кото
рый, судя по всему, не собирался отказываться от своего предсказания, что
Сталинград будет взят «сходу».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19