— Сегодня ночью ко мне на квартиру заявился Медведь, — сказала Марта Пенделю, притворив за собой дверь. — И еще притащил с собой какого-то дружка из полиции.
Было это в понедельник утром. Пендель сидел за рабочим столом, добавлял финальные штрихи к схеме боевого распорядка молчаливой оппозиции. Он отложил сверхтвердый карандаш и поднял голову.
— Зачем? В чем ты провинилась?
— Они спрашивали о Мики.
— Что именно?
— Почему он так часто заходит в ателье, почему звонит тебе по ночам.
— Ну и что ты им ответила?
— Они хотят, чтоб я за тобой шпионила, — сказала она.
Глава 18
Поступление первых материалов от панамского источника под кодовой кличкой БУЧАН ДВА вознесло Скотти Лаксмора на невиданные прежде высоты самомнения. Но в то утро сопутствующая ему эйфория уступила место огорчительной нервозности. Он перемещался по комнате с вдвое большей, чем обычно, скоростью. И наставительная манера разговора тоже дала трещину. Взгляд то и дело устремлялся в окно, он поглядывал через реку, на север и запад, туда, где решалось теперь его будущее.
— Cherchez la femme [26], Джонни, мальчик мой, — советовал он изможденному юнцу по фамилии Джонсон, сменившему Оснарда на неблагодарном посту личного помощника Лаксмора. — Некоторые женщины в нашем деле стоят пятерых мужчин.
Джонсон, подобно его предшественнику, доведший искусство лести до совершенства, весь так и подался вперед в кресле, давая тем самым понять, что внимательно слушает.
— Все они вероломны, Джонни. И при этом еще чертовски хладнокровны и прирожденные притворщицы. Как думаешь, почему она настаивает на том, чтоб работать исключительно через мужа? Она прекрасно понимает, что переплюнет его во всех отношениях. И где тогда окажется он? На тротуаре. Его просто вышвырнут. Откупятся, избавятся раз и навсегда. Так разве она позволит, чтобы это случилось? — Он отер влажные ладони о брюки. — Разве откажется от двух зарплат, разве допустит, чтобы ее мужа выставляли в дурацком свете? Да никогда в жизни! Кто угодно, только не наша Луиза. Не наш БУЧАН ДВА! — Глаза его сузились, точно он увидел кого-то издали, в окне, и узнал. Но речь продолжалась: — Я знал, что делаю. И они тоже. Никогда нельзя недооценивать женскую интуицию, Джонни. А он достиг своего потолка. Он больше не нужен.
— Оснард? — с надеждой спросил Джонсон. Вот уже полгода он был тенью Лаксмора, и никакого повышения ему пока что не светило.
— Ее муж, Джонни! — раздраженно рявкнул Лаксмор и поскреб согнутыми пальцами бородатую щеку. — БУЧАН ОДИН. О, вначале его деятельность выглядела весьма многообещающе! Но ему не хватало широты видения, им всем не хватает. Масштаба. Чувства истории. Одна сплошная болтовня, стремление раздуть из мухи слона и прикрывание собственной задницы. Теперь я вижу, мы не можем на него полагаться. И она это тоже поняла. Она знает своего мужчину, эта женщина. Знает предел его возможностей лучше, чем мы. И в чем ее сила, тоже знает.
— Аналитики немного обеспокоены отсутствием косвенных связей и параллелей, — осмелился вмешаться Джонсон, никогда не упускавший шанса занять пьедестал Оснарда. — Салли Мопурго как-то назвала писанину БУЧАНА ДВА бессвязной и вторичной.
Этот выстрел сразил Лаксмора на повороте, он в пятый раз дошел до конца ковра. Он улыбнулся широкой пустой улыбкой человека, напрочь лишенного чувства юмора.
— А теперь? Нет, следует признать, мисс Мопурго — человек весьма умный.
— Думаю, что и теперь тоже.
— А женщины всегда строже относятся к другим женщинам, нежели мы, мужчины. Это аксиома.
— Да, верно. Прежде мне как-то в голову не приходило.
— Они также подвержены чувству ревности. Нет, в данном случае это скорее можно назвать завистью. А мы, мужчины, защищены от этого природным иммунитетом. Разве не так, Джонни?
— Наверное. Нет. То есть да. Я хотел сказать, да.
— И против чего именно возражает мисс Мопурго? — спросил Лаксмор тоном человека, восприимчивого к справедливой критике.
Джонсон уже пожалел, что раскрыл рот.
— Да она просто говорит… что там не просматриваются связи. С реальной обстановкой. Просто словесный понос, так она это называет. Ноль. Никаких дружеских связей, ни слова об американцах. Ни попутчиков, ни союзников, ничего сверх обычного с чисто дипломатической точки зрения. Сплошная «черная дыра». Так она, во всяком случае, говорит.
— Это все?
— Ну, вообще-то не совсем.
— Говори без утайки, Джонни.
— И еще она сказала, что ни разу за всю историю разведки не платили так много за столь малое. Но это была всего лишь шутка.
Если Джонсон и намеревался подорвать доверие Лаксмора к Оснарду и его работе, то он, надо сказать, был немало разочарован. Грудь Лаксмора раздулась, в голосе снова зазвенели дидактические нотки.
— Джонни, — он со свистом втянул сквозь зубы воздух. — Приходило ли тебе когда-нибудь в голову, что то, что сегодня признано негативным, эквивалентно тому, что вчера было признано позитивным?
— Нет, кажется, нет.
— Тогда позволь мне сперва сделать одно маленькое отступление. Нужен очень изощренный ум, чтоб утаить от глаз и ушей современной технологии даже самое незначительное свое действие, верно? Все эти кредитные карточки, билеты на самолет и другие виды транспорта, телефонные звонки, факсы, банки, отели и прочее. Сегодня мы не можем купить бутылку виски в супермаркете без того, чтоб об этом не стало известно на весь мир. И словосочетание «следа нет» в таких обстоятельствах равносильно доказательству вины. И умудренные опытом люди это понимают. Они знают, каких трудов и усилий стоит оставаться невидимым, неслышимым и неизвестным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134