Паук спятил, потому что привык трахать минимум двух девушек на дню и по три — в воскресенье, и перспектива провести пять лет, не трахнув ни одной, была равносильна для него мучительной голодной смерти. И Паук повесился, и при этом еще обкакался, и висел с высунутым языком, что делало процесс искусственного дыхания еще более затруднительным. В то время как Мики повел себя намного пристойнее, уйдя из жизни, и выглядел гораздо презентабельнее, если не считать черной дырки в голове, не считаться с которой, впрочем, было невозможно.
Но тут Мики, товарищ Пенделя и жертва его предательства, вдруг проявил упрямство. Когда Пендель подхватил его под мышки, он нарочно сделался тяжелее, чем был, и Пенделю пришлось применить недюжинную силу, чтобы рывком сдвинуть его с места и одновременно не дать упасть обратно, когда Мики находился в полуприподнятом положении. А затем пришлось немало похлопотать и извести целую кучу самодельных бинтов, чтоб привести его голову в мало-мальски пристойный вид. Но неким непостижимым образом Пендель все же справился с этим и, когда Ана вернулась из ванной, тут же приспособил ее к делу — велел приподнять нос покойника так, чтоб можно было пропустить бинты под ним и над ним и в то же время оставить дырочку, чтоб дышать. Что было занятием столь же бесплодным, как в свое время заставить дышать Паука, делая ему искусственное дыхание, правда, в случае с Мики это было более оправданно. И еще, обматывая бинтами голову друга, Пендель оставил маленькую щелочку для глаза, чтоб Мики мог видеть, потому что Мики, спуская курок, держал этот глаз широко открытым, и смотрел он прямо и строго. Итак, Пендель закончил с перевязкой. А потом с помощью Аны пододвинул кресло, в котором сидел Мики, как можно ближе к входной двери.
— Знаешь, у людей в моем родном городе серьезная проблема, — призналась вдруг Ана, проникшись к Пенделю и, видимо, решившись поделиться с ним самым сокровенным. — Их священник «голубой», они его просто ненавидят. А священник из соседнего городка трахает всех девчонок подряд, и они его обожают. В провинциальных городках всегда проблемы. — Она умолкла, чтобы перевести дух, затем продолжила: — А тетя у меня страшно строгая. Она пожаловалась самому епископу, написала письмо, где говорила, что священники, которые трахаются, не соответствуют занимаемому положению. — Ана заразительно расхохоталась. — И знаешь, что ответил ей епископ? «Попробуйте сказать это моей пастве и увидите, что они с вами сделают».
Пендель тоже засмеялся.
— Похоже, епископ у вас хороший, — заметил он.
— А ты мог бы стать священником? — спросила она и игриво подтолкнула его в бок. — Вот мой брат, он жуть до чего религиозный! «Ана, — говорит он мне как-то, — думаю, я стану священником». «Да ты совсем рехнулся, — говорю я ему. — У тебя даже девочки никогда не было». Вот в чем его проблема. Может, он тоже «голубой».
— Запрешь после меня дверь, и никому не открывай, пока я не вернусь, — сказал Пендель. — Договорились?
— Идет. Запру дверь.
— А я постучу условным стуком. Три раза тихо и один громко. Поняла?
— Так сразу и не запомнишь.
— Ты уж постарайся.
И Пендель, чтоб окончательно ободрить и развеселить девушку, развернул ее и заставил полюбоваться их великим совместным достижением: идеально чистые стены, пол и мебель, а вместо мертвого любовника — еще одна жертва несчастного случая, фейерверка в Гуараре, с плотно забинтованной головой и широко открытым глазом, стоически сидящий у дверей в ожидании, когда его старый друг и приятель подгонит к дому внедорожник.
Пендель вел машину с черепашьей скоростью через толпу ангелов, и ангелы хлопали по капоту, как по заду лошади, и кричали: «Шевелись, гринго!», и бросали под колеса петарды. И пара каких-то парней запрыгнула на задний бампер и сделала неудачную попытку затащить на капот красавицу принцессу, но та испугалась, что испачкает свою нарядную белую юбку, да и Пендель ее не поощрял, поскольку у него не было времени подвозить красавиц. Но в целом путешествие прошло довольно гладко и дало ему время поразмыслить над своим планом и усовершенствовать его. Ибо кто как не Оснард, обучая шпионскому ремеслу, вбивал ему в голову, что время, потраченное на подготовку, всегда окупится. И что страшно важно научиться глядеть на операцию как бы глазами всех ее участников и задавать себе такие, к примеру, вопросы: Что делает он?что делает она?Кула отправится каждый из них, когда все закончится? Ну и так далее, в том же духе. Он постучал в дверь — три раза тихо и один громко, но никто не ответил. Тогда он постучал еще раз, и услышал веселый возглас «Входите!». И Ана приоткрыла дверь, не полностью, потому что мешало кресло с Мики. И он в свете с улицы увидел, что она причесалась и надела чистую блузку, открывавшую плечи, как у других ангелов, и что двери на веранду распахнуты настежь, и в них врывается запах кордита, а запаха крови и дезинфектантов больше нет.
— У тебя в спальне письменный стол, — сказал он ей.
— Ну и что?
— Посмотри, найдется ли там чистый листок бумаги. И еще карандаш или ручка. Напиши крупными буквами «Скорая помощь», чтоб можно было вставить под ветровое стекло.
— Ты хочешь притвориться, что ты «Скорая»?Здорово придумано, ничего не скажешь!
И она танцующим шагом удалилась в спальню, а Пендель достал из ящика пистолет Мики и сунул его в карман брюк. Он ничего не смыслил в огнестрельном оружии, а этот пистолет хоть и казался с виду небольшим, но назначение свое вполне оправдывал — об этом свидетельствовала дырка в черепе Мики. Затем, после недолгих размышлений, он снова полез в ящик кухонного буфета, достал нож с зубчатым лезвием и, прежде чем спрятать и его, завернул в бумажное полотенце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134