Эйха, каррида мейа, я задержу тебя здесь совсем ненадолго, а потом ты отдохнешь.
Они сели на диван, и Гизелла взяла девушку за руку.
– Арриго – моронно луна, заставил тебя тащиться через весь город, где целые толпы рвались на тебя посмотреть. Ты, должно быть, до смерти перепугалась.
– Вовсе нет, ваша светлость, – храбро, но не очень убедительно ответила Мечелла. – Я рада была их увидеть, и рада, что они хотели увидеть меня. Надеюсь, я им понравлюсь.
– Куда они денутся! – сказал Коссимио. – И не забивай этим больше свою хорошенькую головку!
Плюхнувшись в кресло, он расстегнул пуговицы на своем довольно теплом красном костюме.
– Матра эй Фильхо, какая жара! Арриго, пусть кто-нибудь принесет нам холодные напитки.
Арриго позвонил, а герцог вновь обратился к невестке:
– Просто будь сама собой, гаттина, ты такая лапочка, они тебя обязательно полюбят. Все, что им нужно, это улыбка и доброта. Зелла объяснит тебе все, что должна делать Великая герцогиня, сама она делает это превосходно.
Мечелла, которую ни разу в жизни не называли котенком, улыбнулась свекру. К ее изумлению, Коссимио стал с пристрастием изучать ее улыбку.
– Должен признать, – заключил он наконец, – что с улыбкой у тебя все в порядке, здесь опасаться нечего. Твой портрет наполовину хуже оригинала, пусть Меквель сколько угодно обижается, я так ему и скажу!
Он снова громко расхохотался, а затем уставился на Арриго все тем же напряженным, оценивающим взглядом.
– Ты оставил Грихальва в Ауте-Гхийасе?
– Итинераррио Дионисо остался там, заканчивает портреты. Я думаю, он скоро вернется.
Слуга, вошедший с подносом ледяных напитков и маленьких пирожных, прервал его. Гизелла принялась разливать напитки и делить сладости. Когда они опять остались вчетвером, Арриго продолжал:
– Я думаю, Кандалио подошел бы как иллюстратор. Он примерно моего возраста и достиг совершенства.
– Кто? А, тот, что нарисовал “Запись” о Каса-Рекколто, когда мы отдали его весной…
– Ты какие пирожные больше любишь, Мечелла, миндальные или с грецким орехом? – мягко спросила Великая герцогиня.
– Миндальные – мои любимые, – ответила Мечелла. – Грассио – ой, нет, кажется, “спасибо” говорят не так?
– Я уверена, ты все это очень быстро освоишь, – успокоила ее Гизелла. – Наше граццо означает одновременно “спасибо”, “пожалуйста” и “добро пожаловать”, вероятно, потому, что мы говорим слишком быстро и не можем себе позволить роскошь иметь несколько слов для этих понятий! Мечелла тихонько рассмеялась.
– Да, почти все в Тайра-Вирте говорят очень быстро, так должны были бы говорить фейерверки или падающие звезды! Может быть, это из-за того, что вы тут глотаете слоги, или это в Гхийасе их добавляют? Никогда не могла ответить на этот вопрос, а ты не знаешь, Арриго?
– Наверное, и то, и другое, Челла, – ответил он улыбаясь.
– Челла! Какое красивое сокращение! – сказала Великая герцогиня. – А я-то думала, как же тебя называть.
– Меня мама так называла.
– Ты потеряла ее очень давно, я знаю, это так печально. Но, надеюсь, ты мне позволишь относиться к тебе как к дочери, Челла. Мне всегда хотелось иметь много дочерей, а у меня только одна.
– Одной достаточно, – с нажимом произнес Коссимио. – Со времен Бенекитты не рождалось еще женщины до'Веррада с пятью фугами роста и характером на все шесть.
– Я рассказывал тебе про Бенекитту, – напомнил жене Арриго. – Большой семейный скандал. Я покажу тебе завтра ее портрет в Галиерре.
– Все женщины до'Веррада очень маленькие, – стала объяснять Гизелла. – Наша Лиссия выросла только до пяти футов, а тетя Косей – еще ниже. Я не знаю, в чем тут причина, ведь все мужчины в роду – очень высокие. Ты другая, надеюсь, твои дочери пойдут в тебя!
– Может, это как Дар у Грихальва, – пожал плечами Коссимио. – У мужчин он встречается, у женщин – нет. А что касается Кандалио, я подумал над твоим предложением, Арриги, – нет, это не лучший выбор для Гхийаса. У него плохая репутация в отношении женщин.
– Это было всего лишь предложение, – холодно сказал Арриго.
– Он близкий родственник.., э-ээ… Зары Грихальва, не так ли?
– Да, – подтвердил Арриго с каменным лицом, – Зары Грихальва.
Гизелла поднялась, ослепляя своим золотым нарядом.
– Вы решили напрочь утомить нас политикой. Мы уходим. Пойдем, Челла, я покажу тебе твои комнаты, и ты сможешь хорошенько отдохнуть перед обедом. Арриго рассказал тебе, какие обязанности ждут нас вечером? Боюсь, мы поздно встанем.
Она увела Мечеллу из гостиной, продолжая непринужденно болтать. Они поднялись на один лестничный пролет вверх, миновали три коридора, прошли мимо дюжины часовых-шагаррцев и, наконец, попали в апартаменты наследника.
– Тут все переделано, – сказала Гизелла. – Надеюсь, тебе понравится. Вот твоя спальня, а между ней и спальней Арриго – ванная и гардеробная. Отдельная комната для отдыха и кабинет для каждого из вас…
– Кабинет? – Мечелла опустилась на огромную голубую кровать, запойную серебряным шитьем и утопавшую в белых кружевах.
– У тебя будет секретарь, чтобы разбираться с приглашениями. В твои обязанности войдут официальные визиты, благотворительность и множество других дел. Но не беспокойся об этом сейчас – по крайней мере пока не родится ребенок. Никто не усомнится в твоей необходимости беречь себя.
– Но мне по душе все это! Теперь я – жена Арриго, у меня есть обязанности, и я желаю их выполнять.
– Я понимаю, что ты желаешь, и уверена, ты прекрасно с ними справишься. Но здесь, в Тайра-Вирте, беременность освобождает нас от таких забот. Это священное время в жизни женщины, Челла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112