это не руины, а мусор, который покрывает здесь всю землю
и распространяет свое неопрятное наводнение на сотни и сотни миль.
Оркестр играет в Аррасе, на север и восток отправляются снаряды.
Самое происхождение вещей делается сомнительным, так много всего перем
ешано.
Теперь так же трудно выяснить, где проходили траншеи и где была нейтраль
ная полоса, как и отличить здания от сада и цветника и дороги: мусор скрыва
ет все. Как будто бы древние силы Хаоса возвратились из пропасти, чтобы бо
роться против Порядка и Человека, и Хаос победил. Такой стала эта француз
ская деревня.
Когда я покидал ее, крыса, держа что-то в зубах и высоко подняв голову, бежа
ла прямо по улице.

По-настоящему

Однажды на маневрах, когда прусский наследный при
нц мчался во главе своего полка, когда сабли мерцали, перья раскачивалис
ь и копыта гремели у него за спиной, он, как сообщают, сказал тому, кто скака
л рядом: «Ах, если бы только это было по-настоящему!»
Не следует подвергать сомнению данное сообщение. Такое мог почувствова
ть молодой человек, когда вел свой кавалерийский полк, поскольку сцена г
орячит кровь: все эти молодые люди и прекрасные униформы и хорошие лошад
и, скачущие позади; все течение, которое может ощущаться в воздухе; весь зв
он, который может звучать в один момент; без сомнения, чистое небо над мунд
ирами; чудесный свежий ветер для дыхания людей и лошадей; позади Ц звяка
ние и звон, длинный поток гремящих копыт. Такая сцена могла бы хорошенько
взбодрить эмоции, пробудить тоску по блеску битвы.
Это Ц одна сторона войны. Уродство и смерть Ц другая; нищета, холод и гря
зь; боль и усиливающееся одиночество людей, оставленных отступающими ар
миями, с множеством предметов для размышлений; никакой надежды, и день ил
и два, оставшихся от жизни. Но мы понимаем, что слава скрывает все это.
Но есть и третья сторона.
Я прибыл в Альбер, когда сражения шли далеко от него: только ночью проявля
лись признаки войны, когда облака вспыхивали время от времени и любопытн
ые ракеты глядели оттуда вниз. Альбер, лишенный мира, был теперь покинут д
аже войной.
Я не стану говорить, что Альбер был опустошен или пустынен, поскольку эти
длинные слова могут быть по-разному интерпретированы и легко могут дать
повод к преувеличению. Немецкий агент мог бы ответить вам: «Опустошенны
й Ц слишком сильное слово, а пустынный Ц дело вкуса». И так вы могли бы ни
когда не узнать, на что Альбер похож.
Я расскажу вам, что я видел.
Альбер был большим городом. И я не смогу написать обо всем.
Я сидел у железнодорожного моста на краю города; думаю, что был около стан
ции; там стояли маленькие здания, окруженные небольшими садами; проводни
ки и другие железнодорожные служащие могли обитать в таких домах.
Я присел на рельсы и посмотрел на одно из этих зданий, поскольку это, очеви
дно, был жилой дом. Задняя часть дома сохранилась лучше всего; там, должно
быть, когда-то находился сад. Брус, разорванный подобно колоде карт, лежал
на ножке стола у кирпичной стены под яблоней.
Внизу в той же куче валялась рама от большой кровати с четырьмя стояками;
ее обвивала зеленая виноградная лоза, все еще живая; и на краю кучи лежала
зеленая детская кукольная коляска. Хотя дом был невелик, в той куче храни
лись свидетельства некоторого процветания более чем одного поколения.
Ведь кровать была прекрасной, добротно сделанной из звучной старой древ
есины, прежде чем брус прижал ее к стене; зеленая детская коляска, должно б
ыть, принадлежала не обычной кукле, а одной из лучших, с желтыми кудряшкам
и, синие глаза которой могли двигаться. Один синий водосбор в одиночеств
е оплакивал сад.
Стена, и виноградная лоза, и кровать, и брус находились в саду, и некоторые
из яблонь все еще стояли, хотя сад был ужасно разрушен артиллерийским ог
нем. Все, что еще стояло, было мертво.
Некоторые деревья возвышались на самом краю воронки; их листья, побеги и
кора в одно мгновение были снесены взрывом; и они шатались, с чахлыми, черн
ыми, жестикулирующими ветками; так они стояли и сегодня.
Завитки матраца, который валялся на земле, были срезаны когда-то с гривы л
ошади.
Через некоторое время, осмотревшись в саду, кто-то случайно заметил, что с
другой стороны стоял собор. Когда мы разглядели его пристальнее, то увид
ели, что он накрыт, как огромным серым плащом, крышей, упавшей и поглотивше
й храм.
Около дома той избалованной куклы (пришло мне на ум) дорога шла с другой ст
ороны рельсового пути. Большие снаряды падали туда с ужасной регулярнос
тью. Вы могли представить себе Смерть, шагающую вниз ровными пятиярдовым
и шагами, требующую своей собственности в свой день.
Пока я стоял на дороге, что-то зашелестело у меня за спиной; и я увидел круж
ащуюся на ветру, в одном из тех шагов Смерти, страницу из книги, открытой н
а Главе второй: и Глава вторая начиналась пословицей: «Un Malheur Ne Vient Jamais Seul» Ц «Беда
не приходит одна!» И на той ужасной дороге с воронками от снарядов через к
аждые пять ярдов, насколько хватало глаз, и за ее пределами лежал в руинах
целый город. Какая беспечная девушка или какой старик читали это ужасное
пророчество, когда немцы напали на Альбер и вовлекли читателя, и самих се
бя, и всю эту книгу, кроме уцелевших страниц, в такое бесконечное разрушен
ие?
Конечно, и впрямь у войны есть третья сторона: ибо что сделала кукла, котор
ая лежала в зеленой детской колясочке, чтобы заслужить такую участь Ц р
азделить падение и кару Императора?

Сад в Аррасе

Когда я вошел в Аррас через Испанские ворота, сады с
веркали на моем пути один за другим, просвечивая сквозь здания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13