Верный оруженосец, подхватив сэра Поля под руку, потащил его куда-то в сторону. У Пьера тоже не оставалось другого выхода, как, сбросив свои щегольские длинноносые туфли, ринуться в противоположном направлении. Однако напоследок он успел выкрикнуть:– Я еще расквитаюсь с тобой, гасконец! Смерть Джеймса Молешаля не останется неотомщенной!Маркус обернулся, но его свежеиспеченного врага уже и след простыл, только эхо его голоса еще отдавалось в лабиринте узких грязных улочек.
– …Что вы об этом скажете, госпожа Ориэль? – Откинувшись на спинку кресла, облаченный в пурпурное одеяние Джон де Стратфорд, держа в руках усыпанную камнями золотую чашу с вином, с интересом разглядывал пятнадцатилетнюю дочь Роберта де Шардена.Если бы не было известно, что архиепископ связан обетом безбрачия, то можно было бы подумать, будто он за ней ухаживает. Ориэль сидела, чинно сложив руки и застенчиво опустив глаза.– …Итак?Ориэль знала, что от нее ждут ответа, но единственное, чего ей сейчас хотелось – это продолжать слушать музыку, не отрывая глаз от пляшущих язы ков пламени в очаге. Она находилась в каком-то мечтательном полусне, как и все последнее время с того дня, когда встретила в лесу таинственного музы канта.Голос архиепископа назойливо пробивался сквозь ее мысли:– Вы любите музыку? При королевском дворе много менестрелей.– В самом деле? – постаралась изобразить внимание Ориэль.Архиепископ улыбнулся слегка насмешливо, как будто догадывался о том, что девушка грезит наяву.– Да. При дворе играют на трубах, волынках, рожках, не говоря уже о цитрах, тамбуринах, барабанах и скрипках. В военное время, естественно, они превращаются в военный оркестр.– А гитары? Есть ли там гитары? – вопрос слетел с губ Ориэль раньше, чем она успела что-либо сообразить.Архиепископ нахмурился, глаза его вдруг потемнели.– Нет, гитар нет. А почему вы спросили?– Я… я слышала одну несколько дней назад, – медленно произнесла Ориэль. – На ней играл какой-то незнакомый мне молодой человек. Я никогда не думала, что можно играть так прекрасно.Казалось, она могла бы и не говорить, так мало внимания обратил архиепископ на ее слова. Однако, осушив до дна свою чашу, он вдруг спокойно сказал:– Да-да. Я знаю, о ком вы говорите.– Знаете? – встрепенулась Ориэль, в один миг очнувшись от оцепенения.Последовала долга пауза, во время которой архи епископ не сводил с Ориэль испытующего взгляда. Холодные глаза сверлили ее, как будто могли проникнуть сквозь телесную оболочку и заглянуть в сокровенные тайники души девушки. В такие моменты служитель Божий обретал пугающий обликразгне ванного архангела. Наконец он заговорил:– Да, я знаю этого человека.Роберт, которому надоело молчать, решил вмешаться в разговор:– Наверное, моя дочь утомила вас, милорд? Она выросла в деревне и еще не очень хорошо умеет вести себя в обществе. Помолчи, Ориэль.Лицо архиепископа вновь изменилось и, к удивлению Ориэль, приобрело почти добродушное выражение.– Вовсе нет, совсем не утомила, – необычайно любезно ответил он. – Ваша дочь всего лишь упомянула о том, что видела игравшего на гитаре человека, и спрашивала меня, не знаю ли я, кто это.– На гитаре? – вздернула тонкие брови Маргарет.– Да, мадам. В общем, этот человек – мой брат. Он нелюдим и страшно застенчив, но при этом – блестящий музыкант, причем, должен заметить, его никто не учил. Это дар Божий.Супруги Шарден недоумевающе посмотрели друг на друга.– Ваш брат? – помолчав, переспросил Роберт. – Я не знал, что у вас есть брат, милорд.– У меня их два. Один, Роберт, живет в Лондоне, а младший, Колин, здесь, в Мэгфелде.Пока родители обменивались очередной серией удивленных взглядов, Ориэль, умоляюще сложив руки, обратилась к архиепископу:– Значит, может быть, я еще услышу его игру?Стратфорд рассмеялся. Шардены впервые слыша ли его смех.– Все возможно, дитя мое. Но Колин избегает людей. Он очень стеснителен и не любит общества.Лицо архиепископа стало безразличным, но внутри у него все напряглось.– Конечно, я попрошу его еще раз сыграть для вас, моя дорогая. Он будет счастлив доставить вам удовольствие.Его гостья заалела, как роза.– Благодарю вас, милорд, – еле слышно прошептала она, опустив голову и внимательно разглядывая содержимое своей тарелки.Архиепископ направил стрелы своего обаяния на главного гостя – бейлифа округа.– Как провели время в Баттле, господин Шарден?Под пристальным взглядом хозяина Роберт почувствовал себя весьма неуютно. Неужели архиепископу что-то известно? Неужели кто-то шепнул ему, что Роберт де Шарден посещает дом некой молодой вдовы?– Я председательствовал в суде, милорд, посетил тюрьму и проверил питание заключенных.– Да-да. И что же?..Роберт внутренне содрогнулся. Если бы Стратфорд не был так необычайно любезен, он бы уже решил, что тут какая-то ловушка. Или, возможно, эта вежливость – всего лишь прелюдия катастрофы? Может быть, прелат всегда так развлекается, прежде чем нанести удар?– И… О чем вы, милорд?..– И что же насчет Уильяма Нортропа? Присутствовал ли он тоже в суде?Облегченно вздохнув, Роберт поспешил ответить:– О, да, милорд. Были и он, и Джон Итфилд, и Томас Фэверхэм.– Прекрасно, прекрасно.Архиепископ улыбался, и Роберт немного успокоился.– Вот что, господин де Шарден, – вдруг заговорил Стратфорд, понизив голос.Роберт вновь напрягся: как необычна для Стратфорда такая официальная форма обращения! Нет, явно что-то назревает… Не в силах вымолвить ни слова, Роберт лишь покорно наклонил голову.– Я хочу переговорить с вами, Шарден. По личному делу.Услыхав конфиденциальный тон архиепископа, Роберт окончательно пришел в ужас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160