Ибо сэр Томас неминуемо обратил бы против нее всю ярость своего оскорбленного достоинства.Молча сидя рядом с судьей, Том вдруг увидел себя в большом зале, на свадебном пиру. На возвышении сидели жених и невеста, а рядом с ними – судья Волмси, почему-то облаченный в пурпурную мантию и архиепископскую митру, из-под которой торчали коротко подстриженные седеющие волосы. Он смотрел на Тома точно так же, как сейчас, и во взгляде его можно было прочесть, что он считает Тома женоподобным, достойным презрения, и с трудом выносит его присутствие.Видение исчезло, и молодой поэт затряс головой, осознав, что сэр Томас продолжает говорить.– …можете не сомневаться в торжестве справедливости. Вы слушаете меня, господин Мэй?– Извините, – пискнул Том.– Я говорю, что когда девушка из вашей деревни предстанет перед судом, с ней обойдутся по справедливости, со всем предусмотренным законом снисхождением.Не в силах ответить, Том только кивнул и отвел в сторону свои красивые глаза, осознав, что его план помочь Дженне потерпел полное и окончательное крушение.
Дженна вместе с другими несчастными сидела в крошечной каморке, откуда их по одному уводили в зал суда. Наконец пришел и ее черед. Очутившись в зале, она увидела на возвышении мужчину в мантии и парике, с пронзительными, буравящими ее немигающими светлыми глазами. На местах для публики, среди океана незнакомых лиц, Дженна смутно различила Бенджамина и Агнес, Даниэля и Роберта Морли. Ее посадили перед хмурыми, угрюмо взиравшими на нее присяжными, и секретарь суда встал, чтобы зачитать обвинительный акт.– Рассматривается дело Дженны Мист, проживающей в Мэгфилде, графство Суссекс, супруги Бенджамина Миста, обвиняемой в том, что она, забыв о Боге и соблазнившись дьяволом, будучи колдуньей и ведьмой, пятнадцатого марта, в восьмой год правления короля Джеймса, с помощью злых чар и колдовства вызвала пожар, в котором сгорели дома Томаса Стивена, вдовы Бини, примыкающий к ним амбар, оцененные в тридцать фунтов стерлингов. В огне пожара, произошедшего по причине вышеуказанного колдовства, погибла некая Дебора Мейнард, жена Ричарда Мейнарда, а также…Секретарь продолжал читать, но Дженна уже не слушала его. Она знала, что ее дело безнадежно, что, признавшись сэру Томасу в том, что она приворожила Бенджамина, она подписала себе смертный приговор. Дженна постаралась отвлечься, подняв глаза к потолку и предоставив свободу своим мыслям.Она думала о вечной, нетленной красоте их волшебной долины, о том, что ее, Дженны, не будет, а величавые холмы, журчащие реки и ручьи, леса, поля, несравненные ландшафты будут существовать спустя годы, спустя века после ее ухода; она думала о непрерывности жизни, о том, что вес в мире будет идти своим чередом, хотя ее в этом мире уже не будет.Дженна вдруг начала плакать. Не потому, что она боялась смерти, а потому, что ей предстояла разлука с Бенджамином и Агнес; потому что она должна начать путешествие в неизвестность раньше них; потому что больше она уже не сможет улыбаться, глядя в их родные, любимые лица.Судья надел черную шапочку, и Дженна наконец взглянула в его холодные, кристально-прозрачные глаза. Все присутствующие в зале затаили дыхание, когда черноволосая девушка, только что выслушавшая свой приговор – «быть повешенной за шею, пока не умрет», неожиданно улыбнулась судье странной, яростной, неистовой улыбкой. Ее увели, и выглядевший потрясенным сэр Томас Волмси поднялся, чтобы покинуть зал суда.
Все было кончено. Женщина, сама признавшаяся в том, что она ведьма, должна была умереть. Без нее мир станет более безопасным местом для тех, кто останется в нем жить и страдать.Он сделал это! Одним ударом Ричард Мейнард покончил с двумя женщинами, которых ненавидел больше всего на свете. Он одержал победу над обеими отвергнувшими его суками, он показал им, кто настоящий хозяин! Ричард сидел в Бэйндене, на своем обычном месте у очага, не зажженного в эту теплую июньскую ночь, и перебирал в памяти недавние события. Какое наслаждение он испытал, насильно овладев Деборой! Воспоминания об этом и сейчас заставляли его трепетать от восторга и вожделения. Он оставил ее истерзанной, измученной до полусмерти, но само по себе это уже не имело значения – важно было заставить ее замолчать н всегда, не дать ей прийти в сознание и назвать имя насильника.Ричард удовлетворенно ухмыльнулся и потянулся за бутылкой. Устроить пожар оказалось на удивление легко. Даже слишком легко. Он не мог припомнить, чтобы в Мэгфилде когда-нибудь еще было так темно и безлюдно. Но самая блестящая идея осенила Ричарда уже потом, когда его вызвали на место пожара и он разыгрывал безутешного мужа и отца. Вначале Мейнард не собирался обвинять Дженну, но когда он стоял там и глядел на плотника, его вдруг будто что-то толкнуло. Подстегнутый выпивкой мозг работал особенно четко и ясно, это было похоже на озарение. И тут – какая удача! – подвернулся еще и кот этой безмозглой шлюхи. Начиная с этого момента, Дженна была все равно, что мертва.Мейнард осушил стакан и вновь наполнил его. Сегодня утром вместе с Мауд и несколькими односельчанами он давал показания в суде и с трудом удерживался от того, чтобы открыто не смеяться над Дженной. Ведьма никогда не узнает, чего она лишилась, когда пренебрегла им. Если бы только он мог растолковать ей, какой он великолепный, могучий любовник, от какого невероятного удовольствия она отказалась, тем самым только навредив себе. Как бы ему хотелось, чтобы Дженна узнала, что именно привело ее к гибели!Но это было невозможно.Более того, поймав сегодня ее взгляд, он с раздражением понял, что Дженна находится в отрешенном состоянии, когда ей уже все равно, что с ней будет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160