Дела?
– Добрый вечер. Да. Я попрощаться заглянул.
Волна мгновенно сменяющих друг друга эмоций: недоумение, легкий испуг, укол боли – сопровождается соответствующим мимическим рядом: приподнятые брови, легкая бледность, расширившиеся зрачки.
– Тебя отправляют на фронт?
Приятно иметь дело с сообразительной женщиной.
– Нас всех отправляют на фронт. Давно пора.

Давно было пора. И хорошо, что уже завтра они вылетят на юг. Хорошо, потому что сколько же можно торчать в тылу, так и запас посмертных даров растратить можно.
Не слишком хорошо, потому что…
– Суслик, – сказал Эрик почти торжественно, – у меня для тебя приятное известие.
Он велел Тиру явиться после полетов на командный пункт гвардейского летного поля. И вот, пожалуйста. В приятные известия Тир не верил. Его представления о том, что это такое, сильно отличались от общепринятых.
– Надеюсь, – пробормотал он, – это не аморально и не ведет к ожирению.
– Нет, но это довольно опасно. Теперь ты – легат Старой Гвардии. Командуй.
– Но я не… – Тир заткнулся, вовремя вспомнив о том, что не принято говорить «нет» в ответ на приятные известия, полученные в форме приказа. – Вашему величеству нравится дразнить собак?
– У собак случится очередное обострение. Думаю, я это как-нибудь переживу.
– Риттер лучше, – сказал Тир, решив, что нашел способ сказать «нет» достаточно деликатно.
– Суслик, – Эрик вздохнул, – за столько лет уже можно было выучить хотя бы основы субординации. Скажи мне, только честно, что такое, по-твоему, Старая Гвардия?
– Банда отморозков, – сказал Тир.
– Гениальных отморозков, – уточнил Эрик, – гениальных, но лишенных инстинкта самосохранения. К Риттеру это тоже относится. А у тебя этот инстинкт есть и прекрасно развит. Кроме того, ты способен позаботиться не только о себе. Ты доказал это, и не раз. Послезавтра вы отправитесь на фронт, задачи ваши ты знаешь, командуй, я посмотрю, как ты будешь справляться. Хотя по чести-то сказать, ты замещаешь меня в должности командира еще с тех дней, когда вы называли себя Стаей. Так что для тебя ничего не изменится, разве что новое звание даст больше полномочий.
– Слушаюсь, ваше величество. – Тир был так расстроен, что ему не требовалось даже притворяться, чтоб вызвать жалость. – Но почему именно «легат»? Это же звание командира Желез… «Стальных».
– Командира лейб-гвардии. Древняя традиция. Но видишь ли, в чем дело, до создания Старой Гвардии у меня было одно лейб-гвардейское подразделение, а теперь их два: земное и небесное. Справедливо, если оба командира будут в одном звании.

– Это надолго? – спросила Хильда.
– Понятия не имею.
Она была расстроена. Неявно – вальденские правила приличия не рекомендовали проявлять эмоции, – но Тир, разумеется, чувствовал даже самые тонкие оттенки ее настроения.
Господин фон Сегель, наоборот, искренне поздравил его с предстоящей отправкой на фронт. Митлоф фон Сегель был отставным майором, когда-то командовал пехотным полком, сейчас в армии служили все трое его сыновей, и старик был убежден, что воевать – единственное занятие, достойное мужчины.
Тир ничего не знал о достоинстве, зато знал, что хочет убивать.
Хильда ничего не знала об убийствах, зато знала, что хочет видеть его в Сегеле каждый вечер.
Каждому свое.
Хильда была влюблена ни к чему не обязывающей и ничего не требующей, легкой, для нее самой неуловимой влюбленностью. Момент, когда это чувство появилось, Тир упустил, – он, в конце концов, был не всемогущ и не мог контролировать все до единой эмоциональные нити, – но развиваться влюбленности не позволил. Ему самому Хильда нравилась. Она отличалась от большинства других женщин. Она была… нет, он затруднялся подобрать подходящее определение. Хильда просто была, и этот факт делал его жизнь чуть интереснее.
И заставлял задуматься.
Чем объяснялось его желание видеть Хильду? Чем объяснялось его к ней расположение? Не влюбленностью – эта функция была ему недоступна. Тогда чем? Что давало ему общение с Хильдой такого, что не могло дать общение со Старой Гвардией? Вопрос кажется идиотским, но только для того, кто по-разному относится к мужчинам и женщинам. Тир и к тем и к другим относился одинаково безразлично, выделяя из общего количества мужчин – Эрика и пятерых старогвардейцев, а из общества женщин – Хильду. Почему?
– К Солнцевороту я вернусь в любом случае, – пообещал он. – На официальных мероприятиях наше место рядом с Эриком, а рождественский бал – официальное мероприятие.
– Тебе же можно не присутствовать на торжествах, совпадающих с христианскими праздниками.
– Можно, но не в этот раз.
– А что будет в этот раз?
– Что-то будет.
Он вдруг всерьез, действительно всерьез задумался над тем, а хочет ли он, чтобы Хильда оказалась на этом балу? Если бы вместо «хочу – не хочу» было «надо или не надо», Тир, может, и додумал бы мысль. А так – выбросил ее. И пожал плечами:
– Пойдешь туда со мной?
Он знал, что так не приглашают даже на бал в каком-нибудь деревенском танцевальном зале. Тем более так не приглашают на рождественский бал в замке императора Вальденского. Но он ведь не был влюбленным рыцарем, волнующимся о том, примет дама приглашение или откажется, разбив ему сердце. Он должен был добыть Эрику женщину, он ее почти добыл, какая тут, к черту, романтика? Романтикой потом пусть сам Эрик и занимается. Если захочет.
А может, он и не захочет.
А может, Хильда сама не захочет на этот бал…
– Ничего себе! – Она определенно была не готова к такому повороту. – Вот так предложение. Для меня, между прочим, это Событие. С заглавной буквы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129