Зиновьев: "Мой изощренный большевизм превратился в антибольшевизм, и через троцкизм я пришел к фашизму". Каменев: "Я требую для себя расстрела". Бухарин, Рыков, "золотое перо партии" Радек - германские шпионы. Как это понять?
Они и сами пытались это понять. Из тюрьмы Бухарин написал 43 письма Сталину. Все с отметкой: "Весьма секретно, лично, прошу без разрешения И. В. Сталина не читать". Сталин написал: "Вкруговую". И с фельдъегерем разослал письма членам Политбюро.
В одном из них, написанном Бухариным уже после суда, Молотов прочитал:
"Мне не было никакого выхода, кроме как подтвердить обвинения и показания других и развивать их: ибо иначе выходило бы, что я не разоружаюсь. Я, думая над тем, что происходит, соорудил примерно такую концепцию: есть какая-то большая и смелая идея Генеральной чистки: а) в связи с предвоенным временем, б) в связи с переходом к демократии эта чистка захватывает а) виновных, б) подозрительных, с) потенциально подозрительных. Без меня здесь не могли обойтись. Одних обезвреживают так-то, других по-другому, третьих по-третьему. Ради бога, не думай, что здесь скрыто тебя упрекаю. Даже в размышлениях с самим собой я настолько вырос из детских пеленок, что понимаю, что большие планы, большие идеи и большие интересы перекрывают все. И было бы мелочным ставить вопрос о собственной персоне наряду с всемирно-историческими задачами, лежащими прежде всего на твоих плечах".
Здесь Бухарин близко подошел к ответу. А в другом письме - еще ближе, почти вплотную:
"А с тобой я часами разговариваю. Господи, если бы был такой инструмент, чтобы ты видел всю мою расклеванную и истерзанную душу! Если бы ты видел, как я к тебе привязан. Ну, да все это психология, прости. Теперь нет ангела, который отвел бы меч Авраамов, и роковые судьбы осуществятся".
Вот это и был ответ. Всех расстреляли. Зевс принял жертву, не заметив ее. А сердца посвященных обожгла ужасом и восторгом явленная им близость его сверкающей огнедышащей колесницы.
Ужас и восторг. Восторг служения.
После московских процессов Молотов понял, что Сталин не совсем человек. После войны понял: совсем не человек. Бог и дьявол в одном лице.
Да, Зевс.
Ему можно было только служить. И постараться не оказаться на пути его колесницы. Бухарин это почти понял:
"Здравствуйте, Иосиф Виссарионович! В галлюцинаторном состоянии (у меня были такие периоды) я говорил с вами часами. Ты сидел на койке - рукой подать. К сожалению, это был только мой бред. Я хотел вам сказать, что был бы готов выполнить любое ваше требование без всяких резервных мыслей и без всяких колебаний. Я написал уже, кроме научной книги, большой том стихов. В целом - это апофеоз СССР. Байрон говорил: "Чтобы сделаться поэтом, надо или влюбиться, или жить в бедности". У меня есть и то и другое. Первые вещи кажутся мне теперь детскими, но я их переделываю, за исключением "Поэмы о Сталине". Я 7 месяцев не видел ни жены, ни ребенка. Несколько раз просил безрезультатно. 2 раза на нервной почве лишался зрения и раза 2-3 подвергался припадкам галлюцинаторного бреда. И. В.! Разрешите свидание! Дайте повидать Анюту и мальчика! Мало ли что будет. Так дайте повидать мне своих милых. Ну уж если это никак нельзя, разрешите, чтоб Аннушка хоть свою с ребенком карточку принесла. Пусть вам покажутся чудовищными мои слова, что я вас люблю всей душой! Как хотите, так судите!.."
Да, почти понял. Или даже без почти. Понял. Но поздно. Молотов понял это вовремя.
В полной мере восторг служения он ощутил в Потсдаме и позже - на сессии Совета министров иностранных дел стран-союзниц по антигитлеровской коалиции в Лондоне. Бевин и госсекретарь США Бирнс были ошеломлены твердостью его позиции. Он говорил: "Нет". Никаких уступок. Ни малейших. Иногда молчал. Ни да ни нет. Даже в мелких вопросах. В газетах его сравнивали с Меттернихом. Ореол загадочности. Ощущение огромной силы. Великий дипломат. Сфинкс. Они так ничего и не поняли. Отгадка была очень простая: Молотов лишь озвучивал Сталина, его шифрограммы. Бевин и Бирнс, возможно, возмутились бы, если бы их вынудили повторять лишь то, что скажут Эттли и Трумэн. Они служили людям. А Молотов - Зевсу. Еще тогда, в Лондоне, он понял, что Запад обречен на проигрыш. Несмотря на бомбу. Для Запада разгром Германии, Италии и Японии был целью. Для Сталина - средством. Не конечной станцией, а полустанком. Для Сталина война закончилась уже в конце 43-го, когда ясно стало, что победа это лишь вопрос времени. Он уже тогда был устремлен вперед.
Куда?
Это и предстояло понять.
В домашний кабинет Молотова заглянула Полина Семеновна, позвала завтракать. Она была уже одета, спешила на работу. Наливая Молотову чай, спросила:
- Ты сегодняшнюю "Правду" читал?
- Еще нет. Что там?
- Постановление о Сталинских премиях.
- Я видел проект.
- Почему же мне ничего не сказал?
- Что я должен был тебе сказать?
- Про Михоэлса.
Молотов насторожился:
- Про Михоэлса - что?
- Как - что? Что ему дали Сталинскую премию!
- Вот как? - переспросил Молотов. - Его не было в проекте постановления.
Полина Семеновна подала ему газету.
Молотов прочитал:
"Присвоить Сталинские премии за выдающиеся работы в области литературы и искусства за 1945 год:
...Михоэлсу Соломону Михайловичу, народному артисту СССР, Зускину Вениамину Львовичу, народному артисту РСФСР, Тышлеру Александру Григорьевичу, заслуженному артисту Узбекской ССР, художнику - за спектакль "Фрейлехс" в Московском Государственном еврейском театре..."
Подпись: "Председатель Совета Министров СССР И. Сталин".
"Правда".
29 июня 1946 года.
III
"Сугубо конфиденциально
Посол США в Великобритании
А.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128