Меня причисляют к "ястребам", вы - "голубь", но оба мы демократы в самом широком понимании этого слова, а следовательно - убежденные антикоммунисты. У нас общая цель, а чей путь правильнее - покажет история.
Я с большим интересом прочитал Ваш меморандум. Полагаю, Вы сделали правильный вывод. Наши эксперты зафиксировали изменение курса Кремля по вопросу о Палестине. Д. Гувер подтвердил и Ваши предположения о том, что в организации кровавой провокации не обошлось без руки Москвы. Мне трудно понять, как Вы даже после этого можете оставаться "голубем".
К сожалению, имеют под собой основания и Ваши опасения о сроках создания Москвой собственного атомного оружия. ФБР располагает информацией о том, что русские ведут усиленную разработку высококачественной урановой руды в Болгарии, в районе Бухова, по соглашению с коммунистическим режимом Димитрова. В неделю добывается и вывозится в Советский Союз до полутора тонн руды. Это свидетельствует о значительной продвинутости советского атомного проекта. Так что вряд ли мы имеем форы больше шести-семи лет.
Из одних и тех же предпосылок мы с Вами делаем диаметрально противоположные выводы. Я остаюсь сторонником жесткой политики, идеология которой была сформулирована м-ром Черчиллем в Фултоне. Запад должен эффективно использовать отставание Советов в атомной гонке и бедственное состояние экономики страны. Не забывайте, что Сталину еще придется выплатить почти девять миллиардов долларов за помощь США, полученную СССР по ленд-лизу.
Не думаю, что Москва сейчас в том положении, чтобы диктовать нам свои условия. Условия будем диктовать мы. США предоставят Советскому Союзу рассрочку долга и экономическую помощь. Но не раньше, чем будет заключено устраивающее нас соглашение по Берлину и не будут проведены свободные демократические выборы в Польше и других странах Центральной и Восточной Европы.
Такова моя точка зрения.
Свою Вы достаточно четко определили в меморандуме.
Должен с сожалением констатировать, что в своих заблуждениях Вы не одиноки. Вашу позицию, в частности, кое в чем разделяет генерал Джордж Маршалл. Если его план будет принят президентом и одобрен конгрессом, мне придется подать в отставку, так как я, как и Вы, не имею никакого желания отвечать перед Всевышним за чужие грехи.
Рискуя приобрести в Вашем лице еще одного влиятельного политического оппонента, я тем не менее счел необходимым показать Ваш меморандум президенту. Г. Т. отметил, что американские налогоплательщики недаром заплатили Вам три доллара жалованья за Вашу государственную службу в годы войны, так как Вы стали тонким знатоком России и ее поистине византийской политики. Он согласился с Вашей трактовкой ситуации вокруг Палестины и с тем, что Сталинскую премию Михоэлса следует рассматривать как согласие Москвы на реализацию крымского проекта на компромиссных условиях. Он предложил дать ответ Сталину в адекватной форме.
Форма эта такова. Президент считает, что в настоящий момент Вы принесете гораздо больше пользы не в качестве дипломата, а на посту министра торговли Соединенных Штатов. Ваш внушающий уважение опыт финансиста и бизнесмена будет востребован в полной мере. В новой должности Вы будете иметь больше возможностей корректировать политику правительства США в том направлении, которое Вы считаете правильным. Кроме того, Москва знает Вашу задействованность в крымском проекте и Вашу позицию "голубя"-миротворца. Президент поручил мне передать Вам это предложение и его просьбу принять его.
Что я и делаю со смешанным чувством удовольствия и досады.
Нет никаких сомнений в том, что сенат утвердит Ваше назначение.
Это и будет наш ответ Сталину.
Искренне Ваш
М. Бирнс".
IV
2 августа 1947 года в конференц-зале Еврейского антифашистского комитета на Кропоткинской состоялось внеочередное заседание президиума ЕАК. В повестке дня был только один вопрос: "О погромах в Англии". Надлежало осудить, заклеймить и дать гневный отпор. Еще накануне Фефер обзвонил членов президиума, у кого были телефоны, остальным разослал приглашения с курьером. Собирались без особой охоты, но и без выражений неудовольствия. Дело привычное. Надо так надо. И привычно, по накатанной колее, шло заседание. Осудили, стараясь не очень повторяться, профессор Исаак Нусинов и директор издательства еврейской литературы "Дер Эмес" Лев Стронгин, двуличность лейбористского правительства умело обличил старый профинтерновец Иосиф Сигизмундович Юзефович. Еще два-три выступления, и можно было переходить к клеймению. Проект резолюции был подготовлен еще вчера, аккуратно перепечатан на бланке ЕАК и лежал перед Фефером, которому и надлежало его огласить.
Председательствовал Михоэлс. Он сидел рядом с Фефером за покрытым зеленым сукном столом, с несколько виноватым видом поглядывал на членов президиума, которых волей-неволей пришлось оторвать от дел.
Ерзал на стуле и нетерпеливо поглядывал на часы Борис Абрамович Шимелиович, мысленно был в своей Боткинской. В углу шушукались Перец Маркиш и Самуил Галкин, изредка прыскали в кулак. Михоэлсу даже пришлось постучать карандашом по графину, чтобы призвать их к порядку. Делал какие-то пометки в записной книжке Давид Бергельсон. Михоэлс мог бы поклясться, что они не имеют никакого отношения к еврейским погромам в Англии, информация о которых была настолько куцей и невразумительной, что было даже не очень понятно, о еврейских ли погромах идет речь или же о погромах кого-то другого. Но раз эти погромы предписано заклеймить Еврейскому антифашистскому комитету, громили, надо полагать, все же евреев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128