Руслан Белов
Сердце Дьявола



Руслан Белов
Сердце Дьявола

Глава первая
Волосы Медеи

1. Все бабы – кошки. – Пора закапывать грабли. – В забегаловке запахло морем.

Мы сидели в забегаловке. Настроение было хуже некуда. Баламут разругался с женой Софией по поводу ее неожиданных исчезновений, Бельмондо проиграл очередное сражение с тещей и женой (или с женой и приемной дочерью, но это – детали). И вдобавок июнь был дубарным и мерзким. Час назад мы созвонились и решили оттянуться и не в чопорном ресторане с чистенькими толстомордыми официантами, а в какой-нибудь пролетарской забегаловке. Как раньше...
– Все бабы – кошки... – глубокомысленно сказал Баламут после первого стакана.
– А все кошки – бабы... – добавил я, разорвав сочный чебурек надвое. – На, заешь.
– После первого ее исчезновения я собрал чемодан и хотел уйти, но она не отпустила, – продолжил Баламут, глядя себе под ноги. – Люблю, – говорит, – до посинения, жить без тебя не могу. Но гулять буду, хоть убей. И Макаревича поет: «Вчера это был последний раз». Знает, стерва летучая, что руки на нее поднять не могу... Люблю... Как увижу ее личико – внутри все сжимается...
– Все сжимается? – удивился Бельмондо. – А у меня знаешь, все наоборот... Как увидел ее на прошлой неделе, мой организм с одного конца увеличиваться начал... Клевая киска, ничего не скажешь. Высшего класса женщина... Высшего...
– Дурак ты... – не обиделся Баламут. – Не знаю, что и делать... Куды бечь?
– А ты никуда не беги... – посоветовал я, разливая водку по стаканам. – Если бы она другой была, ты бы ее так не любил... И поэтому я предлагаю выпить за то, чтобы все оставалось, так как есть... Изменится она – и ты разлюбишь...
Мы чокнулись и выпили по полстакана; Баламут поспешил, и струйка водки потекла у него по подбородку и шее... Поставив стакан на стол, он отерся ладонью, откинулся на спинку стула и стал ждать проникновения алкоголя в мозг... Когда это произошло, и глаза у него потеплели, я вспомнил любовную историю и, доев чебурек, начал рассказывать:
– Кстати, о любви... Знаешь, Коля, друг у меня был школьный, Карнафель Игорек. Парень видный, раз женился, два женился, три женился и между женитьбами пару раз подженивался... Женки неплохие были, симпатичные, породистые, но ни одна его надолго задержать не могла... Так и жил, пока не познакомился с последней, Лизкой-Лизаветой... Высокая, стройная, настоящая русская женщина... Влюбился, ни о чем и ни о ком, кроме нее думать не мог... Видели вы наркоманов? Как голову держат, как смотрят, как разговаривают с вами, когда заветная доза, там, в квартире на Ордынке? Вот Карнафель ее наркоманом и стал...
– Ну и что? – пожал плечами Баламут. – Любовь – это всегда наркотик...
– А дело в том, что Лизка эта была горькой алкоголичкой и вдобавок мужиков к себе таскала... И вовсе не периодически. Приведет хахаля и сутки с ним пьет и трахается, а Игорек мой в это время утки ее парализованному отцу меняет и сына, тоже ее, первоклассника, в школу собирает-встречает, уроки готовит... Видел я все это своими глазами и чувствовал – согласный он на все это, лишь бы она была рядом... И глаза у него – не забуду... Счастье в них какое-то просветленное, вещественное, тутошнее... Как будто бы он им изнутри вымазался...
– Хотел бы я тебе, Черный, такие слова говорить... «Забудь», «Не бери в голову», «Все образуется», – вспомнив, видимо, мою принципиально верную подругу Ольгу, горько усмехнулся Баламут. И, желая сменить тему разговора, обратился к Бельмондо, с аппетитом разделывающегося с третьим по счету чебуреком:
– Ну, а ты как со своими дамами управляешься?
– А я не управляюсь... Как начнут на меня накатывать и сказать нечего, я иду пиво пить. И пью, пока они за мной не придут. Первый раз три дня пил, предпоследний – пятнадцать с половиной минут. Но здесь, я думаю, не скоро найдут...
– Дык на ком ты все же женился? – поинтересовался я. – На маме или на дочке?
– На дочке, естественно... Так Диана Львовна, теща моя нынешняя решила...
Мы немного помолчали – Бельмондо ходил за второй бутылкой водки и десятком чебуреков с пылу, с жару.
– Какой зад!!! – похвалил он буфетчицу, вернувшись. – Нет, братцы, это не зад, это божественный зад!
– А как там Ольга поживает? – спросил меня Баламут, разливая водку по стаканам. – Давай, что ли, выпьем за ее здоровье...
– Нормально поживает... – ответил я, выпив. – Я и не думал, что она такой заботливой мамашей окажется. Как Ленку родила – такой клушкой стала... Где ты видел, чтобы ребенка до тринадцати месяцев грудью кормили? Правда, от них одни тряпочки остались... Но она уже договорилась, где надо... И мы уже обсуждали, какого размера ей сиськи делать будем...
– Больших не делайте, – посоветовал Баламут. – Все должно быть естественно. А сколько сейчас Ленке?
– Скоро два годика будет. Большая совсем стала. Настырная и злая. Чуть что не по ней – прямой в челюсть. Вся в мать...
– Да... Дочки, дачки, тишь и гладь, сама садик я садила, сама буду поливать, – удрученно закивал Бельмондо. – Затянул нас быт, господа присяжные заседатели... А может быть, рванем куда-нибудь за животрепещущими ощущениями? В южные моря, например... Абордажи, мулатки с квартеронками, на сундук мертвеца и бутылка рома? Представьте – Черный загорелый, худой, как черт, – с ножом в зубах и пистолетами за поясом лезет на борт океанского прогулочного лайнера, набитого бриллиантами и томными худенькими красотками в норковых шубах и сигаретками в белоснежных зубах от «Орбит» без сахара? Ренессанс...
– А жены тебя отпустят на борт лайнера? – усмехнулся я, вспомнив очень сложную по характеру Диану Львовну и кошечку Веронику.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111