.. Ты бы лучше супругу своему уши спиртом обработала, а то ведь совсем отпадут...
Вероника засуетилась, и скоро Бельмондо закряхтел от боли.

* * *

Через двадцать минут с обедом было покончено. Прихватив с собой ополовиненную бутыль со спиртом, друзья пошли искать выход на поверхность.
Найдя его, Бельмондо с Баламутом решили выпить и на радостях, и на дорожку. Баламуту было наплевать, как и с чем пить спирт, но Бельмондо крепкое спиртное всегда запивал водой или пивом. В поисках воды они, оставив девушек на скамеечке у входа в подземелье, сунулись в одно из боковых помещений и обнаружили там трех человек, если, конечно их можно было назвать людьми...
Бедняги сидели пристегнутые ремнями к креслам с высокими спинками. На головы их были надеты прозрачные сферические шлемы, время от времени вспыхивавшие изнутри таинственным голубоватым светом...
Друзья, ничего не понимая, смотрели на людей. Хотя их лица скрывали сферы, сомнений, что с ними происходит что-то непоправимо страшное, ни у Баламута, ни у Бельмондо не было.
– Помнишь... Помнишь, я сон рассказывал, – сказал, наконец, Баламут, не оборачиваясь к Борису. – Ну, про пингвинов летучих... Так вот, я в этом сне в точно таком же шлеме был...
– А я видел такое свечение... Только, вот, где? – протянул Бельмондо и тут же вздрогнул:
– Вспомнил! Когда сидел рядом с Гией, Умом Подобной Полной Луне. Так светились души умерших... Они поднимались из-за горизонта и медленно поднимались в небо...
И, охваченные непонятным состраданием, друзья подались к беднягам, но подойти не успели – знакомый голос заставил их разом обернуться.
– Интересно, да? Все это сооружение я называю, ха-ха, стойлом!
Да, в дверях стоял Ленчик Худосоков в темно-синем костюме-тройке, гладко выбритый, довольный жизнью. Шрам его был почти не заметен («Пластическую операцию сделал, точно...» – подумал Бельмондо) За его спиной топтался Шварцнеггер с автоматом и холодными глазами сканировал оперативную ситуацию.
– Интересно, но пошло... – вздохнул Баламут.
– Пошло? – удивился Худосоков.
– Понимаешь, если бы минуту назад Боря Бельмондо спросил меня: «Коля, милый, чей это голос мы услышим сейчас за своими спинами?», то я бы ответил безошибочно. И, знаешь, это меня колышит... Ты, Худик, как бес, который всегда с тобой.
– Ха-ха-ха, – довольно рассмеялся Ленчик. – Спасибо... Спасибо... Но, боюсь, ты и не представляешь, как близок к истине...
Отсмеявшись, он вытащил из кармана нечто очень похожее на мобильный телефон и нажал на нем пару кнопок. Тут же в комнату, пошатываясь, вошли двое в белых халатах (те, которых Баламут поил спиртом). Они распустили ремни на креслах и по одному увели сидевших в них людей...
– Опять за старое взялся? – спросил Ленчика Бельмондо.
– Да нет, за новое, – о чем-то думая, ответил Худосоков машинально. – Сейчас все увидите.
И нажал на кнопку пульта. Тотчас в комнату вошли двое крепких парней в синих халатах («Покрепче Шварца будут» – подумал Баламут). Они ввели человека – вполне нормального, посадили его к одно из кресел и удалились. Через минуту они же втолкнули в комнату Софию с Вероникой.
– Так... – проговорил Худосоков, пристально рассматривая доставленного человека. – Знакомьтесь, это Китайгородский Иван Сергеевич 48 лет, русский, женат, трое детей. Поступил к нам по настоятельной просьбе супруги. Мы провели полное лабораторное обследование и выявили, что сердечно-сосудистых ресурсов у него осталось на полтора года жизни или около того. Оперативное вмешательство в его ситуации бесполезно... Дело в том, что Иван Сергеевич все, буквально все, принимает близко к сердцу – семейные проблемы, неурядицы на работе, экологическую ситуацию на Байкале, голод в Эфиопии, очередное убийство в Питере... Через полтора года это симпатичный человек умер бы от инфаркта. Но я, Дьявол, как вы соизволили меня назвать, и я спасу его и он проживет до девяноста двух лет, счастливым и довольным человеком...
– А тебе, Дьяволу, на фиг все это? Ты чего, альтруистом на старости лет заделался?
– Да нет, какой я тебе альтруист... Я кое-что из них забираю. Да-с... И еще мои клиенты становятся равнодушными, а мне, Дьяволу, Бесу, Сатане, как хотите, это на руку.
– Ты... отнимаешь у людей душу... – скривилась от отвращения Вероника.
– Да, они оставляют здесь душу... Не всю, конечно... Человека без души вы видели... Ольгу помните? Я лишь отсасываю излишки... А человек с нормальным содержанием души в организме живет красиво и долго, как дерево. Вот этот Иван Сергеевич вернется домой, перестанет нервничать и заживет в свое удовольствие... Вы знаете, он прочитал массу книг по аутотренингу, ходил даже к психоаналитикам, но ничего они ему не дали, кроме, конечно, осознания полной своей беспомощности перед собой. А я сделаю его счастливым человеком. Представлю вам еще один пример, если он не убедит вас в моей правоте, то уж извините...
Худосоков нажал на кнопку пульта, и двое в белых халатах ввели в комнату интеллигентного вида человека в джинсах и толстовке. Он мило со всеми поздоровался, сам направился к креслу, сел и с удовлетворением начал смотреть, как его пристегивают.
– Этот товарищ из науки... Горохов Мстислав Анатольевич... 35 лет, трижды разведен, двое детей от разных браков, довольно перспективный ученый, атеист по убеждениям. У него огромный недостаток – он по уши влюбляется в женщин. Первые год-два очередной избраннице это нравится, но затем жизнь ее потихоньку превращается в муку – Мстислава Анатольевича становится слишком много. Его не интересуют друзья, простые мирские удовольствия, он живет только объектом своего поклонения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111