– А вы не хотите сбросить лет по пятнадцать? А через пятнадцать – еще по пятнадцать? Сгоняем, может быть, за теми пилюлями?
– Интересный вопрос... – протянул я, отмечая про себя, что лицо Сильвера после пятнадцатиминутного общения выглядит не таким уж отталкивающим. – Кажется, я уже слышал о средстве, возвращающем молодость... Давным-давно, в глубоком детстве...
– Аркадий Гайдар. «Горячий камень», – осклабился Баламут. – Оттащить на сопку, разбить и прожить жизнь сначала. Я – пас. Как вспомню все задницы, в которых побывал, да и свою, многострадальную – не хочется по новой начинать... Я, наоборот, мечтаю быстрее старпером под семьдесят заделаться, чтобы все побоку было кроме теплого туалета и стаканчика валерьянки на ночь...
– Так ее, жизнь, можно лучше, безболезненнее прожить... Воспользоваться, так сказать, жизненным опытом, – заискивающе заглядывая в глаза, начал убеждать его Сильвер. Да и двадцать лет всегда лучше сорока – по себе знаю...
– Пробовал раз пять этот жизненный опыт, надоело, – раздраженно махнул рукой Баламут. – От себя не уйдешь... Ставить старую пластинку и рассчитывать на новую музыку может только идиот... Нет, боцман, не нужны мне ваши грабли...
– Полчаса назад в задницу просился, а теперь кокетничает! – сказал я и, вспомнив свою двадцатилетнюю жену, продолжил мечтательно:
– Мне пятнашку сбросить в самый раз... Представляю, как вытянется личико Ольги, когда я ее старухой назову...
– Она тебя бросит, – довольно хмыкнул Баламут. – Она салаг не переваривает.
– А жизнь заново проживать... – продолжил я, тяжело вздохнув, – это, конечно, пошло... Мне нравится моя прожитая... Знаете, с возрастом все приедается, мало чего уж очень хочется... И лишь одно я бы сделал с превеликим удовольствием – не спеша прошелся бы по своей жизни: полежал бы десятилетним в горячем песке на берегу Душанбинки, выпил бы винца домашнего с Карнафелем пятнадцатилетним, потом переспал бы по очереди со всеми своими женами... Какой кайф! Я ставил бы эту пластинку ежедневно...
– Тебе всегда хочется удовольствий... простых и недостижимых... – зевнул Бельмондо. – Что ж, давайте, съездим на недельку на Искандер с нашим новым другом... В июле в тех краях хорошо... Солнышко теплое, горы кругом – красота неописуемая... Развеемся заодно, жирок сбросим. Опять-таки драхмы Македонского... Есть драхмы, значит, есть и кое-что еще из той же оперы...
– Да, неплохо бы раздобреть на пару лимонов... – согласился я. – Кончаются подкожные запасы... К завтрашнему дню соберемся, а?
– Аск! – ответил Баламут и полез в карман за кошельком. Он всегда делал это первым.

3. Таджикский треугольник: ртуть, чума, Волосы Медеи и Александр. – Реминисценции.

Прощаясь, Сильвер попросил нас держать язык за зубами и никому, даже близким, не рассказывать, куда и зачем мы едем.
– Если узнает народ об этих шариках и драхмах, то придется за ними очередь занимать, – оскалился он. – А это нам не надо.
И мы дали слово молчать, а женам сказать, что едем в Узбекистан отдохнуть, развеяться, поесть настоящего плова и самбусы. Но я проболтался, вернее, Ольга вытащила у меня все в постели после определенного рода мероприятий. И тут же объявила, что едет со мной.
– С Ленкой поедешь? – поинтересовался я.
– Возвращайся скорее, – вдохнув жалобно, сдалась Ольга. И, смотри мне, не моложе тридцати пяти. А то брошу!
– Да чепуха все это омоложение! Я и секунду в него не верил. Он просто боится в те беспокойные края один ехать, вот и заливает...
– И я не верю... – прошептала, вжавшись мне в грудь щекой. – И вот еще что... Учти, ответ мой будет неадекватным...
– Ты что имеешь в виду?
– А то! На каждую твою бабу для облегчения я по пять мужиков к себе приведу...
– Не приведешь... А если приведешь – то это судьба... И то, что я уезжаю – это тоже судьба... От нее никуда не денешься... Ты знаешь, я не верю ни в бога, ни в черта и не поверю, если даже столкнусь с ними нос к носу. А вот в судьбу верю... Верю, что подводит меня к чему-то... Или просто размазывает по жизненной плоскости... По плоскости, не по линии. Ты будешь смеяться, но мне кажется, что жизненные выверты, очень непростые и часто весьма неприятные, всегда складывались таким образом, что подталкивали меня в спину, вправо, влево, заставляли пятиться, и я не мог остановиться, успокоиться в очередном уютном алькове и вынужден был идти и идти, идти и совершать совершенно неожиданные для себя и окружающих поступки...
– Придумываешь ты все, – усмехнулась Ольга. – Ты просто человек такой – куда бы не пошел, тут же вокруг тарарам и пыль столбом... И вообще, не нравятся мне эти твои разговоры... И что-то страшно стало за детей... Может, не поедешь? Давай, не поедешь, а?
– Помнишь, как я собирал гусениц на даче, а ты вышла и так нехорошо на меня посмотрела?
– Помню... Но я...
– Пора нам соскучится друг по другу. Так что давай прощаться... – мягко улыбнулся я. – Оставшихся суток нам хватит?

* * *

Через день мы, возглавляемые Сильвером, были в древнем городе Самарканде. На авторынке купили «Уаз-486» в неплохом состоянии, быстро оформили документы и покатили вверх по долине Зеравшана. Пропьянствовав до отвращения в пыльном Пенджикенте, в родной Баламуту Магианской геологоразведочной экспедиции и похмелившись в зеленом поселке Айни в подвластной когда-то Баламуту Чоринской геологоразведочной партии, поехали на Искандеркуль.

* * *

Это живописное горное озеро завального (оползневого) типа располагается в центре Чимтаргинского горного узла, образованного сомкнувшимися отрогами Гиссарского и Зеравшанского хребтов. По своим очертаниям озеро похоже на сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111