Последующие события развивались примерно так: я помогал Ольге и (или) Софии вырваться из лап Баламута и Бельмондо, а Вероника забивала нам гол. Или так: Ольга и София пытались оттащить от меня Баламута и Бельмондо, а Вероника забивала гол. Однажды, даже так: вся моя команда разнимала насмерть схватившихся Баламута и Бельмондо (последний попал мячом не туда, ну, сами понимаете, куда), а Вероника забивала гол... Когда мы теряли счет мячам, один из нас орал в небо:
– Сче-е-т какой!!?
И оттуда слышалось:
– Сорок восемь: пятьдесят два...
И практически каждый раз Ленчик жульничал не в нашу с Ольгой и Софией пользу...
Когда до полной темноты оставалось с полчаса, Вероника вдруг закричала диким голосом, указывая пальчиком в небо. Мы все как один вскинули голову и увидели падающий на нас деревянный протез Худосокова и его самого, висящего на краю обрыва. То ли он вел себя как-то уверенно, то ли мы уже попросту не верили в его смертность, но никто из нас и не надеялся, что он сорвется.
– Если упадет, – пробормотал Бельмондо, – хана нам бесповоротная. Его банда сразу же разбежится, прикончит нас и разбежится.
– Не упадет... – вздохнул Коля.
– А ведь его кто-то столкнул... – проговорил я, не отрывая глаз от Худосокова, хладнокровно выискивавшего опору для единственной ноги. – По-моему, там кто-то за нас вовсю партизанит... И довольно успешно. Так что пусть падает... Шашлык сделаем...
Но Худосоков не упал. Он зацепился, наконец, за едва заметный выступ в скале и через секунду выбрался наверх. Баламут в сердцах пнул протез и зло выцедил:
– Устроил тут мусорную свалку!
А минуту спустя с небес раздался спокойный голос несостоявшегося покойника:
– Доигрывайте!
Мы, чертыхаясь, продолжили игру. Все были озлоблены сверх всякой меры и скоро у ворот моей команды образовалась основательная, очень злобная потасовка. Она, ввиду нашего изрядного утомления, грозила затянуться надолго, и Вероника решила ее прекратить при помощи своего рукава. И так увлеклась, что вырубила всех.

* * *

Очнулись мы не сразу и, конечно, не одновременно. Однако возвращение каждого из нас к действительности было одинаково прекрасным и удивительным: за время нашего бессознательного единения с Вселенной, с ее черными дырами, пульсарами и взрывами сверхновых, Вероника успела умыть всех нас, оказать первую помощь, перетащить к достархану и уложить в удобных позах перед ним. Если к этому добавить, что каждый из нас, открыв глаза, первым делом видел протянутую ему пластиковую тарелочку с разогретой котлетой по-киевски и стаканом искрящегося Дербента 1987 года разлива, то результаты нашей игры вряд ли показались бы кому-нибудь неудовлетворительными...
Правда, разбитые губы давали о себе знать, но только лишь до второго стакана...

* * *

На следующие утро мы все вместе допили оставшееся вино. Потом Баламут раздал шарики, и мы проглотили их одновременно.


Глава вторая
От Египта до Эдема

1. Нил и самогон. – Пирамиды и жрец. – Ослиная лепешка и семь тысяч километров.

Мне, как всегда, не повезло. Во-первых, влип я в тело, проживавшее в Египте, и не когда-нибудь, а в 3011 году до нашей эры (то есть более пяти тысяч лет назад!), во-вторых, я оказался, не жрецом и не вождем, а самой что не есть шестеркой – строителем каналов по имени Нуар... Быть Клитом было лучше, что и говорить! Сплошной кайф – заварушки с лошадиным ржанием и звоном мечей, винцо, разноплеменные девочки...
А Нил, скажу я вам, это штучка! Он меня достает! В середине июля начинается паводок, в августе-сентябре уровень воды поднимается на 14 метров и только в середине ноября происходит быстрый спад. Никаких июней, августов и ноябрей, конечно, в эту мою жизнь не могло быть, просто я стараюсь употреблять понятную читателю терминологию. Так вот, чтобы обуздать реку, мне приходится укреплять берега, возводить дамбы, насыпать поперечные плотины (чтобы задержать воду), сооружать водоотводные каналы. Целыми днями в жирной глине, под палящим солнцем, в обед кусок ячменной лепешки – вот что такое простой строитель каналов.
...Простой строитель каналов... Это, конечно, как посмотреть... Вот лично из-за меня, например, началось три войны, правда, местного значения... Дело в том, что у каждого нашего района или местной администрации (потом ученые их назовут по-гречески номами) есть костяк, скелет, так сказать. Этот скелет – независимая ирригационная система. А любая система – это такая штука, она либо развивается, либо загибается, третьего пути ей не дано. Первая моя война началась из-за водоотводного канала. Воду надо отводить, это знает каждый человек, имеющий унитаз. Если ее не отводить, то почвы засаливаются. И я прорыл со своими рабочими канал, но не успел закончить его вовремя и отработанные солоноватые воды из нашей системы хлынули в систему соседнего нома...
Короче, в тот год урожая никто не собирал – сначала они нас вырезали, потом мы их мочили...

* * *

...Моя египетская протодуша, когда я подселился, чуть дуба не дала. Сами понимаете, жить в обстановке, где нет ни цветного телевизора, ни огнестрельного оружия, ни пирамид даже – они позже появятся, я расскажу, как – и вдруг обо всем этом узнать... Пришлось мне засучивать рукава и приниматься, так сказать, за самообразование бедного Нуара... Кончилось это тем, что он, впечатлившись, перевозбудился, поскакал к местному жрецу и рассказал, что в него Хор Хор (Гор) – один из главных египетских божеств; солнечный бог.

вселился и что теперь он знает будущее вплоть до космических полетов к Красной планете, озоновых дыр и памперсов 52-го размера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111