Стив оглянулся на спящего Духа, потом встал на колени перед автоматом, просунул вешалку в прорезь для сдачи и легонько подвигал ею туда-сюда, пока крючок не зацепился. Он осторожно потянул, и его усилия были вознаграждены: на грязный асфальт посыпалась мелочь. Стив аккуратно собрал монетки, ссыпал их в карман, потом быстро забрался в машину, включил зажигание и помчался прочь.
Миль через двадцать Стив врубил радио на рок-волне, и Дух попытался решить, стоит ли ему возвращаться в мир живых прямо сейчас.
– Мы где? Еще в Северной Каролине?
– Ага. – Стив приглушил «Led Zeppelin» и повернулся к Духу в ожидании рассказа. Дух всегда пересказывал Стиву свои сны: иногда они были связными и яркими, иногда – бестолковыми и красивыми и почти всегда – чуточку страшными. Дух сел прямо и потянулся, разминая затекшее тело. Его легкий свитер слегка приподнялся, обнажив полоску голой кожи на животе. Бледная кожа, завитки золотистых волос. Пару миль Дух просто смотрел к окно, хмуря брови. Взгляд у него был рассеянным и слегка озадаченным. Это означало, что он вспоминает. Стив терпеливо ждал, и Дух наконец заговорил, тщательно подбирая слова:
– В ранней юности… они были просто очаровательными. Им было очень небезразлично, что о них думают другие, хотя они делали вид, что их это совсем не волнует. Они любили гулять по ночам, хотя по ночам их родной городок казался еще более грязным и серым. Они выходили из дома под вечер, они бродили по маленьким магазинчикам, легонько касаясь стекла и фарфора своими тонкими нежными пальцами. Им нравилось трогать красивые вещи: они брали их осторожно, двумя пальцами, как будто боялись испачкать руки в грязи их унылого города. – Он произнес слово «испачкать», как будто смакуя на языке глоток крепкого вина; и оно вдруг наполнилось темным, насыщенным вкусом. – Словно боялись испачкать руки. Старшие мальчики у них в школе обзывали их грязными, нехорошими словами – словами, которые пахли, как пахнут надписи на стенах в общественных туалетах. Но с ними никто не дрался, потому что все знали, что в близнецах есть что-то волшебное: Никто даже не сомневался, что однажды они переедут жить в большой город, где в окурках, мокнущих в сточных канавах, иногда попадаются бриллианты, а луна в синем бархатном небе похожа на круглый неоновый сыр – такая же яркая и ослепительная. И так оно и случилось. Они уехали в Новый Орлеан.
Дух на мгновение умолк, глядя на рельсы железной дороги, через которые они сейчас переезжали. Где-то вдали мерцали крошечные разноцветные огоньки – блуждающие огоньки фей из сказки, рождественские огни, хотя была только середина сентября.
Стив на мгновение закрыл глаза, вспоминая дорогу.
– А дальше? – спросил он. – Что было с ними в городе?
– Они стали сниматься в порно. Они же были близнецами , а богемная публика любит подобные извращения. Их порнография зеркальных отражений была высоким искусством. Они были как два Давида Донателло, изящные, утонченные и красивые – совсем не такие, как у Микеланджело. Андрогинные юноши, которые мазали друг друга губной помадой по всему телу. Город дал им все: всю свою роскошь и все утонченные извращения – из-за их ярких чувственных губ, и лениво прищуренных глаз, и их нежных рук. Они очень скоро пресытились и устали, но в постели они по-прежнему были неистовы и ненасытны. Они прожигали жизнь как могли, и вот уже вокруг глаз у них появились первые морщинки. Годы и годы неумеренной выпивки и дорогих сигарет, самых разных наркотиков и страстей неизбежно испортили их когда-то прелестные лица. Они гляделись в зеркало, как будто смотрели кино о приближении собственной смерти: в холодном жару, зачарованные и испуганные. В отчаянии они прижимались друг к другу, вгрызались друг другу в горло, надеясь, что кровь вернет им былую красоту – они пили пульсацию жизни. Но их кровь стала жидкой, разбавленной, слабой – когда-то насыщенный алый поток иссяк. Они перестали выходить из дома. Целыми днями валялись в кровати, как две иссохшие веточки. Часто они забывали поесть. Они просто лежали бок о бок и наблюдали, как расползается по потолку паутинка трещин – в точности как морщины у них на лицах. Они…
Пронзительный вой сирены расколол ночь надвое. Дух умолк на полуслове. В зеркале заднего вида отразились огни синей мигалки, лицо Духа в их отсветах стало мертвенно-бледным. Пустые пивные банки на заднем сиденье задребезжали.
– Блин, – выдохнул Стив, пытаясь решить, стоит ему останавливаться или нет. В голове все смешалось от синего света полицейской мигалки: магазин с этим гребаным автоматом «Пепси» остался уже в сорока милях сзади! Никто не видел, как он выгребал мелочь. Никто. И что теперь, он загремит в тюрягу?! И Дух вместе с ним – как сообщник преступления, которое он проспал?! Дух будет врать: скажет, что это он придумал ограбить автомат, – чтобы выгородить Стива. Духу всего двадцать два, Стив на год старше. У них впереди целая жизнь, а в руках – початая бутылка виски… Блин! Блин! Блин! Стив лихорадочно соображал. Радио заиграло громче, вой сирены рвал темноту в клочья, а Джимми Пейдж наяривал на гитаре, и во всем этом гаме голос Духа прозвучал на удивление спокойно:
– Остановись, Стив. Остановись, ты, придурок!
Стив вывернул руль вправо, вдарил по тормозам, машину чуть не занесло, а потом под колесами зашуршал гравий… медленнее… еще медленнее… и они остановились, оставив на темном асфальте тонкий след черной резины. Но они были целы и невредимы, и машина тоже была в порядке, и – что самое замечательное – полицейские проехали мимо: сирены по-прежнему надрываются, синяя мигалка бешено крутится, как обезумевший электрический дервиш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128