Молоха лежал, положив голову на колени Зиллаху, и грыз сладкие печенюшки, которыми разжился в ресторане на кухне.
Зиллах наполнил все свои бутылки и долил их водкой из бара при ресторане. В баре был очень достойный выбор. Имелась даже «Столичная» с перцем. Неплохая добавка к крови, замешенной на специях. Этот острый алый коктейль пригодится им позже, во время долгого переезда по пустынным местам отсюда до Нового Орлеана.
Они проехали мимо ночного клуба. На улице перед входом толпились дети. Они махали тонкими руками и провожали фургон глазами, густо подведенными черным. В баре играла мрачная замогильная песня. «Bauhaus». Зиллах склонил голову набок и улыбнулся. – Слушайте их, детей ночи, – сказал он. – Какая дивная у них музыка! Цитата из романа Брэма Стокера «Дракула». Эти слова граф Дракула говорил о волках.



9

Кристиан отвернулся от реки и увидел Уолласа – он стоял совсем рядом, буквально в нескольких футах, и смотрел на него. И было сразу понятно, что Уоллас видел его с мальчиком.
Первое, что испытал Кристиан, – жгучий, кошмарный стыд. Не злость, раздражение или страх, а именно стыд. Уоллас застал его самый сокровенный, почти интимный, а значит, и уязвимый момент, и Кристиану хотелось закрыть глаза и провалиться сквозь землю. Исчезнуть. Он поплотней завернулся в плащ и впился глазами в Уолласа. Он чувствовал, как леденеет его взгляд, и знал, что нельзя поддаваться панике.
Лицо Уолласа в лунном свете казалось опустошенным и мертвым. Глаза как будто запали еще сильнее, морщины у глаз стали глубже. Серебряный крестик сверкнул у него на груди, и Уоллас прикоснулся к нему рукой.
– Вампир , – сказал он, но как будто и не сказал, а с отвращением плюнул. – Мерзкая, проклятая тварь…
– Ты знал, – сказал Кристиан. – Все, что ты мне рассказал, ты это выдумал. Ты не читал ее дневник. Может, его вообще не было, дневника. И тебе вовсе не вдруг захотелось увидеть ее после стольких лет. Ты знал.
Глаза у Уолласа сверкнули – темные, напряженные. Он по-прежнему смотрел в глаза Кристиану.
– Да, я знал.
– Тогда почему? – Кристиан в недоумении развел руками. Плащ взметнулся, как черное крыло. Сейчас Кристиан казался неправдоподобно высоким. Уоллас, должно быть, неправильно истолковал его жест, потому что испуганно отшатнулся. – Почему теперь? Если ты знал еще тогда, то почему ты пришел только через пятнадцать лет?
– Да, я все понял еще тогда, – сказал Уоллас. – Когда Джесси пропала, я стал приходить к тебе в бар и наблюдать за тобой, и я все понял. И я поверил. Я понял, что ты сотворил с моей дочерью. – Он так и не ответил на вопрос Кристиана.
Но тогда еще Джесси была жива , – подумал Кристиан, смущенный и сбитый с толку, – Он ошибается. Она жила у меня наверху, весь день просиживала у окна, а по ночам отдавалась мне…
– С виду ты – сильный вампир, Кристиан, – продолжал Уоллас, а Кристиан задумался про себя, стоит ли воспринимать это как комплимент. – Но я долго не мог поверить. Я сомневался. Моя религия не признает сверхъестественного. У нас считается, что сверхъестественное – нечестиво, и наша вера не принимает его, словно его вообще нет. Так что однажды ночью я дождался, пока ты не закроешь бар, и когда ты вышел на улицу, я за тобой проследил. Я видел, как ты заговорил с каким-то мальчиком у Джексон-сквер, совсем юным мальчиком с длинными волосами и с бусами на шее. Вы пошли к реке, а я пошел следом за вами, и там я увидел, как ты… как ты сделал с ним то же самое, что и сегодня с другим юным мальчиком. И я подумал: а сколько еще детей ты убил и утопил в реке? Я представил, как тело Джесси тонет в этой холодной и мутной воде… – Голос у Уолласа сорвался.
Да, и Джесси тоже , – подумал Кристиан. – Я утопил ее тело в реке. Но это было уже потом, когда родился ребенок. И я ее не убивал, я бы не стал ее убивать… – И в это мгновение он понял, кто убил Джесси. Ее убил Зиллах: искушением своих рук и губ, своим плодородным семенем. Во всяком случае, Уоллас бы расценил это именно так. Кристиан представил, как он пытается рассказать этому человеку о событиях той ночи на Марди-Гра: – Она забеременела от него, а когда их ребенок разорвал ее изнутри, он был уже далеко. Но та ночь была просто волшебной, алой от крови и – да – искрящейся и зеленой…
Нет. Уолласу не понять то обольстительное опьянение, какое бывает от крови, и свет на небе в последнюю ночь Марди-Гра. Уолласу представятся только жадные руки Зиллаха на хрупком Джессином теле. Ему представится, как Зиллах извивается на его дочери, заглушая ее крики своим ненасытным языком. Кристиан снимет с себя вину, и Уоллас уже не захочет его убивать. Он потребует крови Зиллаха. Зиллаха с его изящными мягкими руками, с его сияющими зелеными глазами… с его шумными радостными друзьями, которых Кристиан не видел уже пятнадцать лет, хотя и искал их каждый год на Марди-Гра, когда в городе бушевал карнавал, и пьяный смех не смолкал на улицах, и спиртное лилось рекой в сточных канавах. Это были единственные существа, такие же, как Кристиан, которых он встретил за долгие годы – ему не хотелось даже вспоминать, за сколько лет, – и самые юные, бешеные и неистовые из всех, кого он когда-либо знал.
Нет, нельзя допустить, чтобы Уоллас бросился на поиски Молохи, Твига и Зиллаха. Во-первых, он их никогда не найдет – они могут быть где угодно, в любой точке мира, где есть выпивка, кровь и сладости, – но если по какой-то безумной случайности их пути все же пересекутся, эта троица прикончит его на месте, смеясь ему в лицо.
Но Кристиан все-таки не собирался давать ему ни малейшего шанса. Он сам справится с Уолласом и защитит своих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128