Рок-музыкант с сотней бессонных ночей, запечатленных в сердце, – ночей, о которых никто не знает и которые никому не нужны; да, он был грубым и даже жестоким, но и ему тоже бывало больно, и унять эту боль можно было единственным способом – сделать вид, что ты ее не замечаешь. Дух смотрел в темноту. Иногда у него возникала мысль, что он был единственным человеком на свете, способным понять Стива. Они были вместе так долго. Но Стиву от этого было не легче.
Он вспомнил, что сказала ему Энн, когда он заехал к ней в гости. Ночь – это самое страшное время, – сказала она. – Она тянется бесконечно. Она знает все мои тайны. И ей нужен был кто-то, кто помог бы ей пережить ночь.
Одну из ночей ей помог пережить зеленоглазый Зиллах. Но кто ей помогает теперь? О чем она думала в те вечера, когда бродила вокруг трейлера на Скрипичной улице, может быть, стучала в дверь и не получала ответа… а может, боялась даже постучать? О чем она думает теперь, сидя в междугородном автобусе, который увозит ее на юг… или слоняясь по темным улицам Французского квартала, вдыхая туман пивных испарений и экстракт времени? Она уже разыскала дом, где живет Зиллах; может, она стоит сейчас под его окном и шепчет слова, которые он никогда не услышит?
Что помогает ей пережить эту ночь? И что поможет ей пережить все остальные ночи, когда внутри нее зреет отравленный плод?
Дух сел на постели и опустил ноги на пол. Он почувствовал собственный запах. Его одежда была не чище, чем у Стива, – разве что не залита пивом. Они сорвались в Новый Орлеан, не взяв с собой даже смены одежды. В чем были, в том и поехали. Завтра надо пойти и купить хотя бы по новой футболке. Что-нибудь стильное и утонченное, наподобие фирменной футболки какого-нибудь устричного бара с надписью: РАСКРОЙ МЕНЯ, ВЫСОСИ ВСЕ МОИ СОКИ, СЪЕШЬ МЕНЯ ЗАЖИВО.
Деревянный пол был холодным. Лунный свет омывал ноги Духа. Он медленно встал, стараясь не разбудить Стива. Впрочем, предосторожности были излишни. Стива теперь и из пушки не разбудишь. Сегодня вечером Стив предпринял большую пивную вылазку: он собирался выпить по кружке «Дикси» в каждом баре на Бурбон-стрит. Если не было «Дикси», он пил «Будвайзер». Все бары они обойти не успели; где-то на середине сего грандиозного мероприятия Духу все-таки удалось увести Стива домой и уложить его спать.
Сам Дух тоже выпил немало. Его до сих пор пошатывало. Чтобы не потерять равновесия, он ухватился за дверную ручку, постоял пару секунд, открыл дверь и вышел в коридор.
Их со Стивом комната была самой первой на этаже, ближе всех к лестнице. Рядом располагалась комната таинственных гостей Аркадия, за ней была ванная – куда, собственно, и направлялся Дух, – а за ней спальня самого Аркадия.
Проходя мимо открытой двери второй комнаты, Дух невольно повернул голову. Лунный свет струился сквозь грязное окно. Холодное сияние разливалось по сбившимся простыням на постели, по деревянным половицам. Дверь в кладовку оставалась в тени, так что Дух не мог разглядеть, открыта она или нет. У подножия кровати, наполовину лежа на полу, висело какое-то маленькое скукоженное тельце.
У Духа перехватило дыхание. Ему показалось, что темный силуэт у подножия кровати слабо шевельнулся. Дух сделал два шага назад. Может быть, обитатели этой комнаты и в самом деле – те самые существа, которые убили Эшли? Неужели Аркадий такой извращенец?! Может быть, это ссохшееся тельце – очередная их жертва: ребенок, из которого высосали всю жизнь, мертвая оболочка? Или, может быть, это какой-нибудь талисман вуду, сделанный самим Аркадием, некая колдовская кукла, которая может ожить и наброситься на него в кошмарной пародии на ритуальный танец?
Дух еще на секунду задержался в дверях. Он тряхнул головой, чтобы волосы упали ему на глаза. Ему совсем не хотелось знать, что это за странное тело висит на кровати. Ему хотелось закрыть дверь, сходить в туалет и вернуться к себе. Там, рядом со Стивом, ему будет не страшно.
Но ему надо было знать, что здесь происходит. Опасно здесь или нет. Стараясь не задумываться о том, что он делает – чтобы не испугаться и не отступить, – он подошел к кровати и ткнул пальцем в непонятное тело.
Подушка, сбившаяся в тугой клубок. Всего-то на всего. Теперь Дух был даже рад, что рядом нет Стива. Ему было бы стыдно, что он испугался какой-то подушки. Но потом ему захотелось, чтобы Стив все-таки был с ним рядом, пусть даже он бы назвал его трусом и идиотом. Пусть бы он даже над ним посмеялся. В последнее время Стив почти не смеялся. Даже сегодня. Обычно, когда они напивались, они начинали вспоминать смешные случаи и приколы из детства, подкалывали друг друга, отпускали дурацкие шутки. «Блин, Стив, – сказал бы Дух, – ты уже накачался этим проклятым пивом по самые пончикряки». А Стив бы невозмутимо ответил: «Ага, пончикряки уже забулькали».
Но сегодня Стив пил угрюмо и молча, мрачно глядя себе в кружку, или в зеркало за барной стойкой, или на сияющие огни Бурбон-стрит. Встречаясь взглядом с Духом, он отводил глаза. Но Дух все равно успевал заметить, что в глазах Стива застыл страх.
Дух поднял подушку, взбил ее и собрался положить на кровать, но тут заметил на белой наволочке несколько волосков. Он аккуратно собрал их – они были ломкие и почти прозрачные – и поднес поближе к лунному свету, стараясь разглядеть их цвет. Некоторые волоски были рубиново-красными. Некоторые – ярко-желтыми. Цвета были явно ненатуральными.
Дверь в кладовку тихонько скрипнула и приоткрылась.
Дух вскинул голову и повернулся в ту сторону. Дверь насмешливо замерла, притворяясь, как будто она была приоткрытой с самого начала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128