Люди начали улыбаться и шутливо перекрикиваться. Дионисий разделил между нами неразбавленное вино и оставил немного для жертвы Посейдону, хотя многие и посчитали это излишним.
Впередсмотрящие сообщили, что далеко впереди появился парус. Один из моряков взобрался на мачту и прокричал оттуда, что это — полосатый парус нашего пятидесятивесельника. Около полудня мы догнали его и с радостью обнаружили, что он не слишком пострадал.
Я и впрямь вызвал именно восточный ветер, хотя и не приписывал это себе. Небо прояснилось, но ветер продолжал дуть несколько дней кряду и с хорошей скоростью гнать наши корабли на запад. Наконец на третий день мы заметили берег с похожими на тучи синими горами, темнеющими на горизонте. Дионисий сказал:
— Перед нами один из больших островов, на котором наши предки хотели основать колонии. Между островами есть пролив. Если повезет, через него мы попадем в то море, на севере которого находится Массалия.
Дионисий приказал повернуть на северо-восток, то есть идти вдоль береговой линии, однако ветер не позволил этого и неустанно толкал нас к суше, так что вскоре нашему взору открылись холмы, шахты и дым, идущий из железоплавильных печей. Гребцы торопливо схватились за весла, и мы даже не заметили, как очутились между островками, где нас понесло течением.
Дионисий решил, что первым пойдет пятидесятивесельное судно, которое должно было проверить, не узок ли проход. Кроме того, он распорядился выставить на носу и корме наблюдателей и подыскивать место для стоянки, так как в столь опасном месте нельзя было оставаться на ночь, да к тому же нам предстояло еще вытащить корабли на берег и заняться их починкой.
Обогнув скалистый мыс, мы наткнулись на рыбацкий челн, везущий богатый улов и сети. Нам удалось захватить троих смуглых и черноглазых сардов, они и превратились в наших проводников. Они не говорили ни на одном понятном нам языке и всего боялись, но толстая веревка в руках Дионисия оказалась хорошим учителем. Пленные сообщили, как именно надо обходить опасные островки, чтобы попасть в пролив. Если мы правильно поняли их жесты и восклицания, этот пролив был довольно глубоким и плавать по нему было безопасно.
Заметив железные наконечники на сардских гарпунах, мы решили, что эти люди либо подданные этрусков, либо торгуют с ними. Дионисий тотчас захотел добиться их расположения: он приказал одному из пятидесятивесельников взять на буксир лодку проводников и не позволил своим людям уничтожить их сети и рыболовные снасти, да к тому же заплатил им за рыбу несколько драхм; впрочем, он был при этом ничуть не щедрее Криниппа из Гимеры.
Повертев в руках гимерийские монеты, рыбаки указали нам проход в открытое море и пустынный остров, на песок которого мы смогли вытащить наши корабли. С самого высокого места на острове была видна синяя полоска берега вдали, и Дионисий не позволил развести костер, чтобы приготовить еду. Нам пришлось довольствоваться сырой рыбой, посыпанной солью, однако мы так проголодались и так давно не ели свежей пищи, что с жадностью проглотили рыбу вместе с костями и чешуей.
6
Поев, мы легли отдохнуть и заснули как убитые. После твердых корабельных досок песок и пахучая трава показались нам удобнее любого шерстяного матраца, хотя перед сном у некоторых и случились желудочные колики из-за съеденной сырой рыбы. Арсиноя спала в моих объятиях, уткнувшись носом ко мне в грудь. Дориэя все еще не выпустили из канатного ящика, ибо многочисленные ушибы, полученные во время бури, не помешали ему еле слышным голосом пообещать задушить Дионисия голыми руками, как только мы развяжем его.
На рассвете мы проснулись от холода и увидели, что сарды скрылись, забрав свою лодку и рыболовные снасти. Дионисий отругал и даже поколотил часовых, невзирая на их заверения, что они четко выполняли полученный приказ: следить за кораблями и охранять наш сон. О сардах же якобы не было сказано ни слова. На рассвете, объяснили обиженные стражники, пленники показали жестами, что хотят выйти в море, чтобы наловить побольше рыбы. Все они крутили в руках свои драхмы, давая понять, что не прочь еще подзаработать. Поэтому стражники и не подумали их останавливать. Дионисий в гневе закричал, что такие глупцы не могут быть фокейцами — наверняка, мол, какие-то чужеземцы разделили ложе с их матерями и подарили своим сыновьям тупые башки.
Всех нас охватили плохие предчувствия, и Дионисий приказал немедленно спустить корабли на воду. Сарды, должно быть, уже успели поднять тревогу на берегу, и тот же восточный ветер, который помог нам благополучно добраться до Сардинии, наверняка гонит за нами этрусские военные корабли. Теперь только скорость могла спасти нас. Если понадобится, говорил Дионисий, мы с боем пройдем через пролив и возьмем курс на Массалию. Он просил нас опять поверить в его везение, его удачу, которая пока ни разу не оставляла его.
Но в это утро все было как будто заколдованным — и течение, и приливы, и отливы у чужой земли были так изменчивы и непонятны, что наши корабли никак не могли отойти от берега и стояли возле него как прикованные. Собрав все силы, надрываясь, мы с трудом стащили трирему в воду.
Солнце уже высоко стояло в небе, когда мы наконец двинулись в путь. Течение в проливе подхватило нас и быстро понесло к югу, а на востоке тем временем показались большие паруса, и вскоре мы увидели преследователей — красные и черные военные корабли. Моряки с пятидесятивесельного судна умоляли Дионисия не бросать их в беде, если дело дойдет до боя. Дионисий сердито прикрикнул на них:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176