Донна вся внутренне напряглась, однако согласилась подождать, пока команда Би-би-си не установит аппаратуру.
На это ушла пара минут. Нельзя ли задать вопросы лично суперинтенданту? Нет. Он все еще под впечатлением событий предыдущей ночи и не в состоянии ни с кем разговаривать. Как он относится к тому, что его обвиняют в убийстве? Пока что против него не выдвинуто никаких обвинений, возразила Донна. В каких отношениях он состоял с покойной Эдисон Реффел? Эдисон, пояснила Донна, согласилась помочь ему в расследовании убийства.
– Сейчас мы с семьей Эдисон переживаем ее трагическую смерть. Прошу вас, больше никаких вопросов.
С этими словами Донна закрыла дверь и заперла ее на засов. Утомленно прислонилась к стене, и ей стало немного легче. Дюк Эллингтон продолжал играть на рояле за закрытой дверью гостиной. Донна набрала полную грудь воздуха и вошла. При ее появлении Вернон поднял печальный взгляд. В его глазах читалась благодарность. Он точно знал, на что она решилась. От Донны не ускользнуло, что трубка телефона снята с рычага. Лаверн похлопал ладонью по пустому концу дивана, и Донна присела рядом с ним. Лаверн взял жену за руку.
– И что мы будем делать?
– Что и всегда.
Лаверн вымучил улыбку.
– Надо послать цветы ее родителям.
Донна пожала его руку.
– Хорошая мысль. А где они живут?
– Понятия не имею.
– Ничего, это мы выясним.
Какое-то время они сидели молча. Неожиданно Донна произнесла:
– Надеюсь, ты не винишь себя? Я хочу сказать – в том, что Эдисон умерла.
– Нет, – не колеблясь, ответил Лаверн, – иначе бы меня уже давно не было в живых.
– Не понимаю, что ты этим хочешь сказать.
– И ладно, – отмахнулся Лаверн, – так оно даже к лучшему.

* * *

На следующее утро, уже в семь часов, когда Донна открыла дверь, чтобы забрать молоко, репортерское воинство заняло новые позиции. На улице было еще темно, однако Донна разглядела, что у ворот маячат около десятка фигур, а сквозь ветви деревьев мелькают огни. К их дому, медленно рокоча моторами, съезжалась целая процессия фургонов и трейлеров. Донна схватила бутылки с молоком и спешно захлопнула дверь. Как там обычно называют группу репортеров? Стая? Свора?
Лаверну удалось немного поспать, и теперь, словно позабыв, что случилось, он твердил, что ему пора на работу – «проветрить мозги». Правда, проходить сквозь строй осаждавших дом репортеров не хотелось. Дверной звонок трезвонил без умолку, но о том, чтобы дверь открыть, не было и речи. Шторы на окнах были опущены – не дай Бог, еще попадешь в чей-то телеобъектив. Пока Лаверн с Донной завтракали, какая-то наглая особа сумела-таки обойти дом. Донна буквально в самый последний момент успела опустить штору. Еще мгновение – и Лаверн наверняка оказался бы запечатлен на пленку с прилипшим на подбородке яичным желтком. И, разумеется, уже на следующий день этот снимок появился бы на первой странице «Дейли миррор».
Донна позвонила Дженифер – оказывается, та пыталась дозвониться до них еще со вчерашнего вечера.
– Мам, тебя показывали в вечерних новостях. Я глазам не поверила.
– И как я смотрелась?
– Просто замечательно. Объясни, что происходит. Что там натворил отец?
– Ровным счетом ничего, моя дорогая. Просто твоему папе крупно не повезло.
Это заявление, мягко говоря, не совсем соответствовало действительности.
Часам к десяти утра приехала Линн Сэвидж и с ней еще четверо полицейских в форме, которых она оставила охранять ворота. Лаверн про себя задавался вопросом, то ли они охраняют его от вторжения, то ли он их пленник.
Линн вместе с Лаверном расположились в столовой. Донна сделала им кофе и ушла, чтобы не мешать.
Поначалу разговор не клеился. Линн была такой же бледной, как и Лаверн. Однако, повздыхав немного о бесцеремонности репортерской братии, она, что называется, взяла быка за рога.
– Довожу до твоего сведения, что тебя отстранили от дела.
– Ой, мне дурно. Дайте мне нашатырь.
– Меня послал к тебе мистер Джон. Он считает, что тебя необходимо поставить в известность, прежде чем ты получишь официальное уведомление. То есть рано или поздно ты его получишь, а пока...
– Можете не приходить на работу.
– Жалованье тебе сохранили.
– Черт побери, – съязвил Лаверн, – теперь мне в карман пойдут грязные деньги, а грязную работу за меня будут делать другие.
– Ну, Вернон, – вздохнула Линн, – я же просила тебя не делать глупостей. Я же говорила тебе: офицер твоего ранга не может выдавать себя за кого-то еще. Подобные игры – для мелкой сошки, для тех, кто думает, будто они – тайные агенты.
С мрачным видом Лаверн отпил кофе.
– И ничего бы не произошло, прислушайся ты тогда к моим словам. Дело не в том, что ты непонятливый. Ты же знаешь, какого я высокого мнения о тебе.
– По твоим словам такого не скажешь.
– Да ты кого угодно выведешь из себя!.. Происшедшее аукнется не только тебе. И мне аукнется. И всему отделению.
– Ты хочешь сказать, нашему коллективу.
– Да замолчи наконец! – вспылила Линн. – Помнишь, о чем я тебя просила? Давай проведем самое обыкновенное расследование, старым испытанным способом, когда ведущего следователя прикрывает целая команда. Кстати, ты и есть тот ведущий следователь, если тебе это еще непонятно. И что в результате? Ты в который раз отправляешься в одиночное плавание. Только на этот раз свидетеля убивают в метре от тебя. А требовалась самая малость – прислушаться к моим советам. Хотя бы раз. Я бы прошла вместе с тобой огонь и воду...
Лаверн перестал дуться и теперь смотрел на Линн с сочувствием. Кровь прилила ей к щекам. В голосе ее звучала злость, но в глазах затаилась обида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84