ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
А мой отец – мой законный отец – невозмутимо катил домой, будто ничего не случилось.
– Как ваш отец обращался с вами? – Я разобрал фотографии и нашел то, что искал, – семи– или восьмилетний Говард, а за ним – Сильвэйн с горящим взглядом.
Кордуэйнер отложил этот снимок в сторону:
– Если он не читал, мне нотации, он меня просто не замечал. Я приводил его в уныние. Неудивительно: у него ведь был Кобден – его любимчик, зеница его ока! Кобден все делал правильно. Маленькое самодовольное ничтожество!
– К тому же Кобден был на него очень похож.
– Чрезвычайно любопытно. – Кордуэйнер все еще смотрел вниз – на фотографии. – Не берусь утверждать, что ты прав, но это могло бы объяснить очень многое о моем детстве. Ни мать, ни отец никогда не выказывали особо теплых чувств ко мне, однако души не чаяли в моем братце.
– Полагаю, Карпентер не позволял себе задумываться об истинном положении вещей – правда была бы слишком позорной.
– Почти поверил – Кордуэйнер улыбнулся лежавшим на столе фотографиям. – Нет, знаешь – даже совсем поверил. Мать моя, должно быть, была более предприимчивой, чем я представлял себе. – Он поднял глаза. – И это могло бы объяснить, откуда у меня такая внешность. Я всегда был дьявольски хорош собой. Как ты. Но личности моих земных родителей… Поверь, мне это абсолютно безразлично.
– Говард Данстэн манипулировал вами. Он направил вас в лес и привел к тому, что осталось от его дома. Он объяснял вам, что к чему. Он убедил вас в том, что вы случайно наткнулись на конкретную книгу, и воспламенил вас фантазиями о Лавкрафте. И все это время он просто развлекался. Он играл с вами.
Кордуэйнер вновь глянул на фотографии, затем обратил побелевшие глаза и безжизненное лицо к нам:
– Нет, это природа меня учила. Великие Старейшие учили.
– Неужели у вас никогда не рождались сомнения? Не было моментов, когда вы вдруг сознавали: все, во что вы верите, пришло из коротких рассказов, написанных человеком, никогда не считавшим, будто рассказы его – нечто большее, чем страшные сказки?
– Были у меня сомнения. – Кордуэйнер говорил с безусловным достоинством, и в отличие от Роберта я почувствовал укол жалости. – Я познал Темную Ночь моей Души.
– Полагаю, время от времени даже самозваные мессии переживают подобное.
– Я не самозванщ! – проревел Кордуэйнер.
– Нет, конечно, – спокойно проговорил я. – Вы настоящий… Данстэн. Все, во что заставил вас поверить ваш отец, было полуправдой. Говард все обустроил так, чтобы самому наблюдать, как вы пытаетесь уничтожить меня. А как пойдет игра – ему глубоко плевать.
– Что для меня очевидно, так это то, что мои отцы поиграли с тобой, – сказал Кордуэйнер. – Они беспощадны, уж поверь мне.
– Что произошло с курсантом военного училища по имени У. Уилсон Флетчер?
Кордуэйнер пристально посмотрел на нас:
– Ты и это раскопал?
– Вы испугались, узнав, что Мэй Данстэн превратила человека в лужицу желчи, – сказал я.
Я угадал: его лицо приобрело землистый цвет.
– Видать, Флетчер показал вам какую-то книгу. Или вы однажды увидели Флетчера читающим ее. Но что-то с вами вдруг произошло. Вам вдруг позарез понадобилась эта книга, так?
Я вытянул из кармана «Ужас в Данвиче». Глаза Корду-эйнера впились в обложку.
– Есть! – подал голос Роберт. – Ты его сделал! Тень острого чувства пробежала по бесстрастному лицу
Кордуэйнера:
– Ты украл эту книгу у меня, и я требую вернуть ее. Ты понятия не имеешь, что она для меня значит.
– Верну – после того, как мы навестим Говарда Дан-стэна. Он нас ждет не дождется.
Я положил книгу на стол. Когда Кордуэйнер дернулся, чтобы дотянуться через стол за книгой, я ухватил его за запястье.
119
Неодолимо мы падали в плотный, темный и таинственный мир, который наполовину – мир Ганса и Гретель, наполовину – непостижимая тайна, как ночной лес. Я надеялся, что сейчас будет поздний вечер двадцать пятого июня тысяча девятьсот тридцать пятого года.
Кордуэйнер схватил нас за руку и дернул к себе:
– Место незнакомое. Где это мы?
– Лес Джонсона, шестьдесят лет назад, – сказал я. – В эту ночь вы, маленький мальчик, спите в доме на Мэнор-стрит.
– В те годы я плохо спал, – сказал Кордуэйнер. – Человеческая жизнь была адской мукой, и я предпочитал реветь по ночам. Я постоянно мочился в постель – сознательно. По сравнению с моим твое детство было в точности как у Матушки Гусыни. – В темноте пушечное ядро его головы словно висело в воздухе, округло выступая над черным пальто. – Ладно, дурачь себя, если хочется. Где дом-то?
– Уже недалеко, – ответил я, понятия не имея, в какой части леса Джонсона мы находились.
Кордуэйнер вдруг схватил нас за шею и прижал к себе. Он был намного сильней, чем я ожидал. Его рука сдавила дыхательное горло, и в ноздри наши ворвалось сдвоенное зловоние безумия и речного дна. Его рассудок крадучись пробирался по периферии моего рассудка, в точности как это делала Нетти, собираясь приподнять меня над кухонным стулом. Я захлопнул все входы и лазейки в мой разум, и Кордуэйнер хмыкнул. Зажим его руки со страшной силой перекрыл нам воздух:
– Забавно, однако: ни дома не видать, ни огней.
Как только глаза мои привыкли, деревья отделились от пелены мрака и превратились в вереницы неподвижных колонн, оштукатуренных лунным светом. Перед нами высился большой клен, уже виденный мной, правда, не в реальности. Я захрипел, и Кордуэйнер чуть ослабил хватку:
– Что-то хочешь сказать, маленький Роберт?
– Дом впереди справа, ярдах в тридцати.
– Можно, конечно, и поверить тебе. – Зловонный дух речного дна шел от его рта, от его лысой головы – из каждой поры его тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194
– Как ваш отец обращался с вами? – Я разобрал фотографии и нашел то, что искал, – семи– или восьмилетний Говард, а за ним – Сильвэйн с горящим взглядом.
Кордуэйнер отложил этот снимок в сторону:
– Если он не читал, мне нотации, он меня просто не замечал. Я приводил его в уныние. Неудивительно: у него ведь был Кобден – его любимчик, зеница его ока! Кобден все делал правильно. Маленькое самодовольное ничтожество!
– К тому же Кобден был на него очень похож.
– Чрезвычайно любопытно. – Кордуэйнер все еще смотрел вниз – на фотографии. – Не берусь утверждать, что ты прав, но это могло бы объяснить очень многое о моем детстве. Ни мать, ни отец никогда не выказывали особо теплых чувств ко мне, однако души не чаяли в моем братце.
– Полагаю, Карпентер не позволял себе задумываться об истинном положении вещей – правда была бы слишком позорной.
– Почти поверил – Кордуэйнер улыбнулся лежавшим на столе фотографиям. – Нет, знаешь – даже совсем поверил. Мать моя, должно быть, была более предприимчивой, чем я представлял себе. – Он поднял глаза. – И это могло бы объяснить, откуда у меня такая внешность. Я всегда был дьявольски хорош собой. Как ты. Но личности моих земных родителей… Поверь, мне это абсолютно безразлично.
– Говард Данстэн манипулировал вами. Он направил вас в лес и привел к тому, что осталось от его дома. Он объяснял вам, что к чему. Он убедил вас в том, что вы случайно наткнулись на конкретную книгу, и воспламенил вас фантазиями о Лавкрафте. И все это время он просто развлекался. Он играл с вами.
Кордуэйнер вновь глянул на фотографии, затем обратил побелевшие глаза и безжизненное лицо к нам:
– Нет, это природа меня учила. Великие Старейшие учили.
– Неужели у вас никогда не рождались сомнения? Не было моментов, когда вы вдруг сознавали: все, во что вы верите, пришло из коротких рассказов, написанных человеком, никогда не считавшим, будто рассказы его – нечто большее, чем страшные сказки?
– Были у меня сомнения. – Кордуэйнер говорил с безусловным достоинством, и в отличие от Роберта я почувствовал укол жалости. – Я познал Темную Ночь моей Души.
– Полагаю, время от времени даже самозваные мессии переживают подобное.
– Я не самозванщ! – проревел Кордуэйнер.
– Нет, конечно, – спокойно проговорил я. – Вы настоящий… Данстэн. Все, во что заставил вас поверить ваш отец, было полуправдой. Говард все обустроил так, чтобы самому наблюдать, как вы пытаетесь уничтожить меня. А как пойдет игра – ему глубоко плевать.
– Что для меня очевидно, так это то, что мои отцы поиграли с тобой, – сказал Кордуэйнер. – Они беспощадны, уж поверь мне.
– Что произошло с курсантом военного училища по имени У. Уилсон Флетчер?
Кордуэйнер пристально посмотрел на нас:
– Ты и это раскопал?
– Вы испугались, узнав, что Мэй Данстэн превратила человека в лужицу желчи, – сказал я.
Я угадал: его лицо приобрело землистый цвет.
– Видать, Флетчер показал вам какую-то книгу. Или вы однажды увидели Флетчера читающим ее. Но что-то с вами вдруг произошло. Вам вдруг позарез понадобилась эта книга, так?
Я вытянул из кармана «Ужас в Данвиче». Глаза Корду-эйнера впились в обложку.
– Есть! – подал голос Роберт. – Ты его сделал! Тень острого чувства пробежала по бесстрастному лицу
Кордуэйнера:
– Ты украл эту книгу у меня, и я требую вернуть ее. Ты понятия не имеешь, что она для меня значит.
– Верну – после того, как мы навестим Говарда Дан-стэна. Он нас ждет не дождется.
Я положил книгу на стол. Когда Кордуэйнер дернулся, чтобы дотянуться через стол за книгой, я ухватил его за запястье.
119
Неодолимо мы падали в плотный, темный и таинственный мир, который наполовину – мир Ганса и Гретель, наполовину – непостижимая тайна, как ночной лес. Я надеялся, что сейчас будет поздний вечер двадцать пятого июня тысяча девятьсот тридцать пятого года.
Кордуэйнер схватил нас за руку и дернул к себе:
– Место незнакомое. Где это мы?
– Лес Джонсона, шестьдесят лет назад, – сказал я. – В эту ночь вы, маленький мальчик, спите в доме на Мэнор-стрит.
– В те годы я плохо спал, – сказал Кордуэйнер. – Человеческая жизнь была адской мукой, и я предпочитал реветь по ночам. Я постоянно мочился в постель – сознательно. По сравнению с моим твое детство было в точности как у Матушки Гусыни. – В темноте пушечное ядро его головы словно висело в воздухе, округло выступая над черным пальто. – Ладно, дурачь себя, если хочется. Где дом-то?
– Уже недалеко, – ответил я, понятия не имея, в какой части леса Джонсона мы находились.
Кордуэйнер вдруг схватил нас за шею и прижал к себе. Он был намного сильней, чем я ожидал. Его рука сдавила дыхательное горло, и в ноздри наши ворвалось сдвоенное зловоние безумия и речного дна. Его рассудок крадучись пробирался по периферии моего рассудка, в точности как это делала Нетти, собираясь приподнять меня над кухонным стулом. Я захлопнул все входы и лазейки в мой разум, и Кордуэйнер хмыкнул. Зажим его руки со страшной силой перекрыл нам воздух:
– Забавно, однако: ни дома не видать, ни огней.
Как только глаза мои привыкли, деревья отделились от пелены мрака и превратились в вереницы неподвижных колонн, оштукатуренных лунным светом. Перед нами высился большой клен, уже виденный мной, правда, не в реальности. Я захрипел, и Кордуэйнер чуть ослабил хватку:
– Что-то хочешь сказать, маленький Роберт?
– Дом впереди справа, ярдах в тридцати.
– Можно, конечно, и поверить тебе. – Зловонный дух речного дна шел от его рта, от его лысой головы – из каждой поры его тела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194