Способность Лори скрасить тягостное впечатление от мерзкой сцены, обратив все в понятную нам обоим шутку, увлекла меня в ее особую ауру. Меня поразила неожиданная мысль: все, что терзало тревогой мою душу, Лори неизменно воспринимала с поддразнивающей, размывающей остроту переживаний иронией. А следом пришла другая мысль: если я воспринимаю это так, значит, я уже отгородил себя от этого.
– Прости, если напугал тебя.
– Напугал меня Стюарт. Ты поразил меня.
– Не сомневаюсь, что в конце концов ты бы и сама уладила это. Я, наверное, все только испортил.
– А я сомневаюсь. – Лори опять поцеловала меня. – Когда он расколотил мою китайскую горку, я поняла, что следующими будут стаканы. Поможешь мне собрать осколки? – Она взглянула на папки у меня под мышкой. – А это что?
– Потом покажу.
Я положил папки на кофейный столик, и мы отправились на кухню, где занялись уборкой. Фарфоровые черепки и осколки пятнали пол и отдельными островками белели на столе.
Вошла потрясенная Поузи и стала наводить порядок у столика для разделки мяса:
– Кобби заснул, но мне пришлось прочитать ему почти все его книжки. Вы в порядке?
– Нэд вел себя геройски, – улыбнулась Лори. – Жаль, ты не видела. Стюарт кинулся на него с ножом.
– Овощным, – уточнил я. – Он тоже очень волновался. Когда весь разбитый фарфор был собран в пакет, Поузи спросила, чем еще может помочь.
– Все, спасибо, больше ничего не требуется, – сказала ей Лори.
– Как хорошо, что Нэд появился вовремя и выгнал этого зверя.
Я поклонился, а Поузи послала мне воздушный поцелуй и вышла из кухни. Ее легкие шаги раздались на лестнице.
– Как думаешь, мы заслужили выпивку? – спросила Лори.
– Ага, и хотя Стюарта нам, пожалуй, не догнать, я не прочь попытаться. Похоже, у меня будет здоровенный синяк на виске, и рука болит. Теперь понятно, зачем боксерам перчатки.
Лори взяла стакан с полки и второй – из мойки, бросила в них лед и достала из холодильника литровую бутылку любимого напитка Тоби Крафта. Каждый стакан она наполнила виски на три четверти.
– А ты, похоже, успела выпить до приезда Стюарта, – заметил я.
– Разве?.. – Я не разобрал: то ли она забыла, то ли сделала вид, что забыла. Тут я заметил, что она смотрит на меня с легким вызовом. – Вот оно что. Я дала тебе чистый стакан, а этот достала с полки. А… Поняла. Перечисляя тебе мои пороки, Стюарт упомянул и тяжелую стадию алкоголизма.
– Алкоголизм он опустил. Люди, пьющие столько, сколько Стюарт, не считают это пороком.
– Верно подмечено, – согласилась Лори. – Господи, пойдем присядем, а?
Она обняла меня одной рукой, и мы перешли в гостиную.
Мы устроились на длинном диване перед кофейным столиком. Большая комната показалась мне сейчас наполненной гулкой пустотой, как здание брошенного аэропорта.
– Прости, что я так визжала, – сказала Лори. – К моему огромному изумлению, я обнаружила, что мне жаль Стюарта.
Я сделал глоток скотча.
Она откинула голову на диванную подушку.
– Как думаешь, что с ним будет? Он выдержит?
– Хочешь знать, что ждет доброго старого Стюарта? – Я усмехнулся. – Я тебе скажу. Отсидев годик в тюрьме, Стюарт найдет в себе Иисуса и станет убежденным христианином. Весь оставшийся срок он будет возглавлять группы молящихся и классы изучения Библии. Когда он освободится, получит в какой-нибудь захолустной бурсе духовный сан и несколько лет посвятит тюремной пастве. Он будет рассылать сообщения для печати, и о нем будет написано много статей. Вы только представьте, потрясающая история: один из столпов общества, унаследовавший огромное состояние, совершает преступление, обретает спасение и очищение в тюрьме и посвящает себя добрым делам. Этот парень никогда не пропадет. Через три года у него появится своя церковь и многочисленный приход. Когда он будет описывать свое прошлое, Эллендейл покажется Содомом и Гоморрой: стейки с кровью, модные машины, дорогие костюмы, цепи, кожа и кнуты. Количество прихожан возрастет вчетверо, и он купит новое здание с телевизионной аппаратурой. Потом он напишет книгу и станет завсегдатаем ток-шоу.
Пассаж о цепях и коже вырвался у меня невольно. Я никак не ожидал, что во мне накипело столько гнева.
Проницательно и слегка удивленно она смотрела на меня:
– Похоже, ты прав. А откуда взялись цепи и кнуты? По-моему, он вполне нормален и далек от садомазохизма.
– Присочинил, чтоб история получилась более складной. Когда Стюарта посадят, я напишу ему, что вымысел куда сильнее реальности.
Лори смотрела на меня с той же глубокой задумчивостью, которую я подметил, когда взглянул на нее поверх крыши машины.
– Ты сказал, что тебя достали кидающиеся с ножами Хэтчи.
– В запальчивости…
– Это ты тоже присочинил, да? Сколько ж тогда получается Хэтчей?
«О нет!» – подумал я.
Взгляд ее почти неуловимо изменился.
– Что? Прости, не понял. – Я сделал большой глоток виски, пытаясь подготовить себя. Я не хотел готовить себя.
– Нэд?
– Ты права, – проговорил я. – Мы с тобой должны кое-что выяснить.
– Ты, кстати, собирался показать, что в папках, – звонко, почти с вызовом напомнила Лори. Сейчас она была словно армия на вершине холма: знамена развеваются, оружие наготове. Я чувствовал восторженное изумление.
– Для начала послушай, что происходило в течение последних двух дней. Я обязан рассказать тебе об этом. Ты познакомила меня с Хью Ковентри и помогла мне узнать об Эдварде Райнхарте.
– Это то, что ты хочешь выяснить? – Знамена красиво и гордо реют на ветру.
– Это то, что нам необходимо выяснить, – сказал я.

123

Рассказ я начал с Бакстон-плейс и Эрла Сойера;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194