Незнакомый выпрыгнул первый, сунул лихачу видимо столько, что тот снял т
олько шапку. Зензинов прошел за незнакомым в трактир. И только, когда в отд
ельной комнате незнакомый снял шубу и бобра с лысеющей головы, он ахнул:
Ц «Да ведь это же Павел Иванович!» Но Павел Иванович молчит. Потирая от хо
лода руки, глазами улыбнувшись незнакомцу, молчал и Зензинов. Каменное, с
ерое, мертвое лицо у Савинкова. Он говорит половому брезгливо и повелите
льно:
Ц Дашь два ужина, что у вас есть на ужин? Прекрасно, водки дашь графин и вин
а, какое у вас есть вино?
Ц Никакое-с. Вина нету. Только водка.
Ц Водки и два ужина, да живее!
Зензинов смотрит Ц диву дается. Как будто он, Павел Иванович, никаких сом
нений. А совершенно не он. Это не женевский юноша бежавший из Вологды. Пожи
вший барин с усталым лицом, аристократически растянутым говором, повели
тельным жестом. «Вот это грим!» Ц в восторге думает Зензинов.
Ц Давайте будем кратки, ибо нас могут каждую минуту прервать, Ц прогово
рил Савинков. Ц Я Ц член боевой организации. Вы Ц член московского коми
тета партии. Не так ли?
Ц Так.
Ц Вы готовите покушение на Сергея? Неправда ли? Мне это известно. Но я дол
жен вас предупредить, чтобы вы сейчас же ликвидировали всё, сняли наблюд
ение, сняли всех занятых в этом деле людей, потому что, Ц Савинков сделал
паузу, Ц это наше дело, его веду я и оно близится к концу. По понятным причи
нам комитет об этом не знал, но теперь я вынужден вам открыть карты, ибо вы
уже своим заявлением спугнули Сергея. Он переехал с Тверской площади.
Ц Разве? Ц тихо проговорил Зензинов.
Ц Да. Но он от нас никуда не уйдет. Я уже знаю, что он в Нескучном. Это даже лу
чше для нас и хуже для него. Теперь вместо короткого пути от Тверской до Кр
емля ему надо ехать от Нескучного к Калужским и затем к Москва-реке через
Пятницкую, Большую Якиманку, Полянку, Ордынку и так далее. Мы убьем его на
улице. И убьем скоро. Только повторяю, даете ли вы мне сейчас слово, что с за
втрашнего дня вы снимете с него всякое наблюдение. Вы понимаете, надеюсь,
это ведь не дело чести, а дело успеха. Кто ведет дело в комитете Ц вы?
Ц Да, я. И я могу вам сказать, что конечно с завтрашнего дня мы снимем наблю
дение и прекратим всё. Мы даже не знали, что боевая в Москве.
Ц Это меня радует. По крайней мере, я думаю, что наша конспирация несколь
ко лучше вашей.
Ц Дай Бог.
За дверью послышались скрипкие шаги полового. Он внес поднос с засаленны
ми бараньими котлетами и потным графином водки.
Ц Холодная? Ц проговорил Савинков тем же брезгливым барским голосом.

Ц Точно так-с, как же водке зимой да не быть холодной?
Ц Ладно.
Половой небыстро вышел, скрипя сапогами.
Ц Это всё, зачем вы меня хотели встретить? Ц спросил Бензинов. Ц Я хочу
сказать, если это всё, то может быть лучше, чтобы мы бросили ужин и уехали, в
едь судите сами, если нас кто-нибудь здесь увидит, может показаться подоз
рительным, тому же половому. И тогда…
Ц Вы хотите сказать Ц виселица? Ц улыбнулся Савинков узостью глаз.
Ц Нет, я хотел сказать, Ц погибло дело.
Ц Ах так! Но я думаю, что мы с вами здесь в полной безопасности. И можем сме
ло поужинать. К тому же я живу так уединенно, вижусь только с товарищами по
делу и то урывками, мне приятно вырваться из кольца конспирации и посиде
ть со свежим человеком. Роль богатого ирландца не так то уж оказывается л
егка и весела.
Зензинов ел отбивную котлету, внимательно слушая. Он конечно знал безоши
бочно, что это Павел Иванович. Но до сих пор Савинков не назвал себя. И это д
ивило Зензинова. Когда Савинков опрокинул большую рюмку, заедая ее котле
той, Зензинов спросил:
Ц Скажите, в петербургском деле вы тоже участвовали?
Савинков посмотрел пристально.
Ц Да, Ц сказал он медленно, Ц как же.
Ц Я так и думал. Блестящее дело.
Ц Трудное, Ц сказал Савинков.
Ц Все дела террора трудные.
Ц Ну, как сказать. Наше теперешнее тоже конечно трудное. Но ведь это пото
му, что слишком высоки птицы.
Зензинов доел. Дальнейшее инкогнито казалось ему бессмысленным. Он сказ
ал:
Ц Скажите, ведь вы жили у меня в Женеве, когда бежали из Вологды.
Савинков улыбнулся.
Ц Вы узнали меня сразу, Владимир Михайлович?
Ц Какой там сразу! У вас изумительный грим. Я узнал вас только тут, в тракт
ире, да и то первое время сомневался. Вы изумительно перевоплотились в ан
гличанина. Но и сами конечно изменились. Я не видал вас почти два года.
Ц Да, да, изменился. Конечно.
Опершись руками о стол, Зензинов слушал бесконечный рассказ Савинкова. С
авинков говорил тихо, со множеством интонаций, то понижая голос, то повыш
ая, о том, как трудно быть и жить боевиком, умирающий боевик отдает свое те
ло, а боевик живущий душу.
Ц Вы не поймете, не поймете как это тяжело. Это опустошающе, это ужасно, Ц
прервал свой рассказ Савинков. Зензинов, глядя на него, думал: Ц «Всё тот
же обаятельный Павел Иванович, тончайший художественный рассказчик, яр
кий, талантливый. Какой изумительный человек. Какие силы у нашей партии, у
революции, раз такие люди идут во главе Ц в терроре!»
Ц Я знаю, что еще раз отдаю свою душу, а быть может, и дай Бог, свое тело парт
ии и революции, Ц говорил Савинков, Ц я знаю, это нелегко, но я отдаю себя
делу потому, что слишком люблю страну и верю в ее революцию.
Зензинов взял его руку, крепко пожал.
Ц Все мы обреченные, Ц тихо сказал он.
Ц Но я верю в нашу победу, Ц ответил Савинков.
Ц Конечно. Разве без веры возможна наша работа? В особенности ваша, Павел
Иванович?
Ц Да, Ц проговорил Савинков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108