С пароходов лилась музыка, блестели огни. Азефу стал
о холодно. Он пошел, качаясь тяжелой тушей, по дорожке Английского сада к о
телю. Но и в отеле, Азеф не ложился. Кроме Татарова заносился еще удар неиз
вестного. И этот удар тоже надо было отвести. Азеф сел за письмо:
Сначала он привел цитированный Гоцем документ с подписью «с тов. привето
м Вл. Косовский», потом посопев, стал нанизывать расплывающиеся строки:

«Этот документ может вам, Лео
нид Александрович, показать, насколько у вас в Д. П. всё неблагополучно и н
асколько нужно быть осторожным, давая вам сведения. Здесь в Женеве в груп
пе с. р. это письмо привело всех к мысли, что имеется провокатор, который оч
ень близко стоит ко всем делам. Неужели нельзя обставить дело так, чтобы ц
иркуляры Д. П. не попадали в руки рев. организаций? Последствием этого буде
т, что кн. Хилков, который пока еще в Англии в Лондоне гостит у своей семьи, н
е поедет, так как ему немедленно сообщили об этом документе. Тоже будет с В
еденяпиным. Право удивляюсь, что департамент не может устроить конспира
тивно свои дела. Деньги и письмо я не получил. Деньги вышлите немедленно. Р
ади Бога, будьте осторожны. Один неосторожный шаг и провал мой.
Жму руку, ваш Иван».

Над Женевским озером рассвет был полновластен. По озеру уходили лодки ры
баков в далекую красноватую синеву. Не раздеваясь, в черном костюме, Азеф
спал на диване, стоная, скрипя зубами, вскрикивая, словно что-то хотел рас
сказать и не мог.

11

На утро Савинкову сказали, что Татаров приехал. Татаров Ц большого рост
а русак, с квадратной крепковьющейся бородой, коротковатыми ногами, темн
ыми волосами, распадающимися на стороны. Татаров костист, широк, шагал шу
мно, говорил громко, напоминая расстриженного дьякона.
Савинков знал его с детства, вместе играли в лапту и в рюхи. Узнав, что Сави
нков в Женеве, Татаров сразу пришел к нему. Сейчас друг друга бы они не узн
али. Савинков Ц европеец, чересчур элегантен для революционера. Татаров
хоть и любил завязать модный галстук, надеть новомоднейший костюм, но бы
л поповен, мужиковат. Стуча башмаками, громко крича, Татаров чувствовал с
ебя прекрасно.
Ц Давненько, давненько, Борис Викторович, не видались! Ну расскажите, как
живем? Вы откуда сейчас? Из Москвы?
Ц Из Киева.
Ц Как из Киева? Мне сказали из Москвы?
Ц Может быть из Москвы.
Ц Ха-ха-ха! Всё-то у вас тайны да тайны! Законспирировались до ушей! Чай не
с провокатором говорите, а с товарищем постарше вас стажем-то!
Ц Не виноват, начальство свирепое, Николай Юрьевич.
Ц Это кто-де начальство-то? Тоже поди Ц печать на устах моих. Главное Ц
всё сам знаю. Заграницей Ц Мишка Гоц! В России сами своей персоной боевик
ам начальство! Мне очки тоже втираете, ну да ладно. Ц Татаров громко ходи
л, мял в руках широкополую светлую шляпу, какие часто носят плохие художн
ики.
Татаров был неумен и нечуток. Растабаривая, даже не глядел на Савинкова.
Ц «Вот этого большого человека убью, за то что гадина, за то что глуп, за то
что бездарно накрутил пестрый галстук, убью, как быка. Но какой громадный?
Зашумит, когда упадет», Ц думал Савинков.
Ц Страшно рад вас видеть, Ц говорил Татаров. Тютчев здесь, с ним ведь вме
сте в ссылке в Сибири жили! Вообще в Женеве куда ни сунься Ц наши. Только Б
аску вот хотел повидать. Не знаете, где она?
Ц А кто эта «Баска»?
Ц Да Якимова!
Ц Ааа слышал, не знаю. А скажите, Николай Юрьевич, у вас кажется теперь изд
ательство будет?
Ц Как же, как же, будет, будет, а что? Есть у вас что-нибудь для издания, вы ве
дь пишете, кажется?
Ц Есть кой что.
Ц Давайте, с удовольствием, с удовольствием. «Убью», Ц думал Савинков.
Ц Если позволите, я передам вам на днях.
Ц Мемуары?
Ц Не совсем. Почти.
Ц Очень интересно, очень. Вы вот что, Борис Викторович, ко мне в воскресен
ье товарищи на обед соберутся, а то ведь скоро дальше еду, приходите и вы, и
рукопись с собой захватите, ладно?
Ц Воn, Ц сказал Савинков, ударяя ладонью по ладони Татарова и пожимая ее
крепче обыкновенного.

12

Обед Татаров давал на 15 персон в кабинете ресторана «Англетер». Азеф прис
лал извинение. За столом присутствовало 14 человек головки партии. Седовл
асый Тютчев сидел с Брешковской. Трепыхая рыжей шевелюрой, в новом ворот
ничке, подпиравшем толстую шею, смеялся Чернов. Был Савинков, старый Мино
р, Ракитников, Бах, Натансон, Авксентьев, Потапов. Только трое Ц Тютчев, Са
винков, Чернов Ц знали уже, что обед дает провокатор. Стол был сервирован
пестро, красиво, с серебром, цветами, винами, деликатесами. Татаров вспоми
нал, как 8 лет назад основал группу «Рабочее Знамя». Товарищи напомнили ем
у за обедом, как объявил он голодовку в Петропавловской крепости, прогол
одав 22 дня. Татаров лишь отмахнулся, проговорив:
Ц Что там, 22, другие больше голодали, Ц и подняв бокал, встал.
Ц Товарищи, выпьем за революцию, которая близка, поступь которой мы слыш
им! Выпьем за партию, водительницу революции, и в первую очередь за товари
щей боевиков Ц ура!
Узкие бокалы зазвенели разным звоном, чокались, а бокалы были наполнены
по разному. Чокнувшись с последним Ц Черновым, Татаров залпом выпил сво
й бокал, чувствуя приятную хмельную теплоту. Кто-то быстро поднял ответн
ый тост, и махая бокалом прокричал:
Ц За счастливый отъезд Николая Юрьевича! За удачу его работы в России Ц
ура!
После обеда, когда все шумели, были веселы, оживлены, Чернов подошел к Тата
рову, улыбаясь, крутя на его пиджаке большую пуговицу, сказал:
Ц Когда ж едете, Николай Юрьевич?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108