Вера смо
трела на них и думала: счастливы ли они, ну вот та дама, что идет под руку с м
ужчиной в кепи? Он ее крепко держит, что-то говорит. Вера старалась скрыть,
как завидует встречным на улице, по виду счастливым людям.
Ей казалось с девичества, что вся она полна каким-то неизжитым, необычайн
ым чувством и настанет момент, она отдаст себя всю этому чувству, будет де
ржать в руках свое счастье и счастье любимого единственного человека. Эт
от момент, казалось, наступил, когда в квартиру к ним вошел Савинков. Вера
шла навстречу любви, но в любовь вплелась странная темнота, в которой не в
ыговаривалось настоящее, темнота ширилась и покрыла все чувство. Пришли
дети, страхи, боязни, горе, одиночество, вся гордость, страсть были растопт
аны. А жизнь стала уходить. И вот Вера, словно вчера отворившая дверь студе
нту Савинкову, выброшена и никому ненужна. Ведь жизнь не начиналась еще, а
уж кончилась и другой нет. Вера чувствовала в этих сумерках безграничное
отчаяние и рыдала.

5

Савинков становился всё молчаливей. По ночам не приезжал. Мало говорил. В
это утро Вера не узнала себя. Она прошла быстро в комнату, еще слыша голоса
Тани и Вити, которых уводила мадемуазель. Вера прошла, словно в комнате за
была что-то важное. Но войдя, остановилась, сжала руки, потом схватилась з
а голову и почувствовала жутко и остро необходимость порвать эту невыно
симую жизнь.
Все словно от пустяка. Оттого что вчера не отвечал на вопросы. А когда Вера
заплакала, встал, уехал и не вернулся на ночь.
«Должна, должна», Ц простонала Вера и почудилось, что ворот душит. Вера р
асстегнула платье. От внезапного узнания, что она действительно уйдет, с
тулья с гнутыми ручками-головами львов, которые вместе выбирали, темно-к
расные портьеры, кресла, зеркала, все показалось сразу чуждым, словно Вер
а вошла в незнакомую квартиру.
«Боже мой. Боже мой», Ц повторяла она, ощущая тяжелую притупленность чув
ств. Словно руки, ноги, вся она была в то же время не она. Вспомнилось: когда
пришла мебель, как распаковывали, развертывали бумагу, как смеялся Борис
. Вера, рыдая, упала на диван Ц «Боже мой, как любим, как любим, о, как ненавиж
у я этот Париж, товарищей, всю эту революцию, разбившую мое счастье».
Вера видела, как сейчас, новенькую студенческую шинель, фуражку, он был ин
ым, сильным юностью. Все ушло, даже выражение лице стало жестоким и надмен
ным. И вот такой, неласковый, он приходил к ней, она отдавала ему тело, а душа
замирала от ужаса, голова была холодна и той любви, которой хотела, не был
о, не было. «Я не виню», Ц шептала Вера, Ц «я сама ошиблась, я ошиблась всей
жизнью».

6

Вера ждала Савинкова, чтобы сказать об отъезде. Она представляла себе ли
цо и слова. Внутренне знала, как все будет.
Он стоял у стола и слушал, смотря в сторону. Он тоже знал, что этот день наст
упит. Но у него не было сил смотреть ей в лицо. Он боялся слез. Был еще странн
ый, почти необъяснимый стыд, который он скрывал даже от самого себя. Разго
вор был короток, сух, поэтому мучителен.
Ц Мне б не хотелось одного, Ц сказал он, когда Вера хотела выйти, Ц чтоб
у детей осталось к отцу чувство неприязни.
Вера остановилась.
Ц Деньги я буду высылать на русско-азиатский банк… Горько улыбнувшись.
Вера пошла, чтоб не разрыдаться при нем. Он ждал с нетерпением, когда она в
ыйдет. И с удовлетворением слушал удалявшийся по коридору шелест ее юбки
.

7

В квартире настал тот ужасный момент, когда она стала разоренной. Вера бы
ла молчалива. Беспричинно часто со слезами целовала детей. Дети были вес
елы, они хотели ехать. Пришедшая проститься мадемуазель, смеясь, лопотал
а с ними. Четырехместное извозчичье ландо уж подъехало к дому. В последни
й раз Вера, из ландо, взглянула на окна. В окнах никого не было. Вера, не в сил
ах сдерживаться, зарыдала. И дети не умели успокоить мать. Дети думали, что
она плачет оттого, что долго не увидит отца. Она же плакала потому, что не у
видит его никогда.

8

Савинков был увлечен своим романом. Он работал над самым ответственным м
естом, вырисовывая героя и фон романа так: Ц «Мне скучно жить. Однозвучно
тянутся дни, недели, года. Сегодня, как завтра, и вчера, как сегодня. Тот же м
олочный туман, те же серые будни. Та же любовь, та же смерть. Жизнь, как тесна
я улица: дома, старые, низкие, плоские крыши, фабричные трубы.
Вот театр марионеток. Взвился занавес, мы на сцене. Бледный Пьеро полюбил
Пьеретту. Он клянется в вечной любви. У Пьеретты жених. Хлопает игрушечны
й пистолет, льется кровь Ц красный клюквенный сок. Визжит за сценой шарм
анка. Занавес. Номер второй: Ц охота на человека. Он Ц в шляпе с петушьим п
ером, адмирал швейцарского флота. Мы Ц в красных плащах и масках. С нами Р
инальдо ди Ринальдини. Нас ловят карабинеры. Не могут поймать. Снова хлоп
ает пистолет, визжит шарманка. Занавес. Номер третий. Вот Атос, Портос, Ара
мис. На золоченых камзолах брызги вина. В руках Ц картонные шпаги. Они пью
т, целуют, потом иногда убивают. Кто смелее Атоса? Сильнее Портоса? Лукавее
Арамиса? Финал. Шарманка жужжит затейливый марш.
Браво. Раек и партер довольны. Актеры сделали свое дело. Их тащат за треуго
лки, за петушиные перья, швыряют в ящик. Нитки спутались. Где адмирал Ринал
ьдо, влюбленный Пьеро Ц кто разберет? Покойной ночи. До завтра.
Сегодня на сцене я, Федор, Ваня, генерал-губернатор. Льется кровь. Завтра т
ащат меня. На сцене карабинеры. Через неделю опять: адмирал, Пьеро, Пьеретт
а. И льется кровь Ц красный клюквенный сок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108