Но теперь он подобной оплошности не допустит. Этому конфликту пришел конец.
— Да ладно тебе, Глэкен, — неожиданно мягким примирительным тоном произнес Расалом. — Не пора ли закончить эту нашу вечную войну?
— Да! — ответил Глэкен сквозь стиснутые зубы. Он глянул вниз, на мост, и увидел крошечную фигурку Магды, склонившейся над отцом. Ярость берсерка охватила его, заставляя почти пробежать оставшиеся несколько шагов. Двуручный меч сверкал, готовый снести голову одним ударом.
— Перемирие! — вскрикнул Расалом и, отступая, изменил наконец гордую позу на позу поверженного.
— Никакого перемирия!
— Половина мира! Я предлагаю тебе полмира, Глэкен! Мы можем разделить его прямо сейчас, и ты соберешь на своей половине всех тех, кто Тебе нужен! А другая половина будет моей!
Глэкен остановился, затем снова поднял клинок.
— Нет! Никаких полумер на сей раз!
Тогда Расалом ударил по самому больному месту врага.
— Убив меня, ты подпишешь свой собственный приговор!
— Где это сказано? — Решимость не помогла Глэкену сразу преодолеть вновь закравшееся в душу сомнение.
— Да это и так очевидно! Ты существуешь только как противовес мне. Убери меня и твоя жизнь потеряет всякий смысл! Убив меня, ты убьешь и себя!
Так оно и есть. Глэкен боялся этого момента с той самой минуты, когда понял той ночью в Тавире, что Расалом вырвался из темницы. И все же где-то в глубине души теплилась надежда, что уничтожение Расалома не повлечет за собой смерть его самого. Не станет для него актом самоубийства.
Но надежда очень слабая. Он это хорошо понимал. Одно из двух: либо он нанесет удар и покончит с этим, либо согласится на перемирие.
А почему бы и нет? Почему не пойти на перемирие? Временный мир лучше, чем смерть. По крайней мере, он останется жив... и с ним будет Магда.
Расалом как будто читал его мысли.
— Тебе, кажется, нравится эта девушка, — произнес он, кинув взгляд на мост. — Ты сможешь оставить ее себе. И тебе не придется ее терять. Она такое милое храброе насекомое, верно?
— Значит, вот что мы все для тебя? Насекомые?
— Мы? Ты что, настолько романтик, что считаешь себя одним из них? Но мы непостижимы для этих насекомых, возвышаемся над ними — почти что как боги! Мы могли бы объединиться с тобой и действовать сообща, вместо того чтобы враждовать!
— Я никогда не отделял себя от них! Пытался жить, как обычный человек.
— Но ты не обычный человек и никогда не сможешь жить как они! Они умирают, а ты продолжаешь жить! Ты не можешь быть одним из них! И не пытайся! Будь тем, кто ты есть — высшим существом! Присоединяйся ко мне и мы будем править ими! А убьешь меня и мы оба умрем!
Глэкен заколебался. У него нет ни минуты на размышления. С Ра-саломом надо покончить. Раз и навсегда. Но так не хотелось умирать. Особенно сейчас, когда он только что обрел Магду. Сама мысль о разлуке с ней была невыносима. Хотелось быть с ней подольше.
Магда... Глэкен не решился посмотреть вниз, но чувствовал, что в этот момент она смотрит на него. Огромная тяжесть сдавила грудь. Только что она рисковала буквально всем, чтобы удержать Расалома в замке, ради йего, Глэкена. Может ли он не оправдать ее доверия и быть потом достойным ее? Он вспомнил ее сияющие глаза, когда она протянула ему рукоятку: «Я знала, что ты придешь».
Ведя борьбу с самим собой, Глэкен опустил меч. Заметив это, Расалом улыбнулся. Эта улыбка и положила конец сомнениям.
«За Магду!» — пронеслось у Глэкена в голове, и он поднял меч. В это мгновение из-за гор вышло солнце и лучи ударили ему прямо в глаза. Сквозь яркое сияние он увидел, что Расалом кинулся на него.
Тут Глэкен понял, почему Расалом вдруг разговорился! Почему всячески оттягивал неизбежную встречу и позволил Глэкену подойти так близко! Он ждал, когда солнце взойдет над горами и на миг ослепит противника! И теперь предпринял последнюю, отчаянную попытку сбросить Глэкена в ров вместе с мечом.
Расалом проскользнул под мечом и приближался, расставив руки. Глэкену не хватало места для маневра. Он не мог ни отойти в сторону, ни отступить. Все, что мог, это, собрав все силы, занести меч как можно выше, почти вертикально, над головой. Глэкен понимал, что в любой момент может потерять равновесие, но отчаяние его было не меньшим, чем у Расалома. Вечная битва должна кончиться здесь и сейчас.
И вот они столкнулись — Расалом обхватил его руками с невероятной силой, и Глэкен почувствовал, что неумолимо отклоняется назад. Он сосредоточился на мече, нацелив острие в незащищенную спину Расалома, и вонзил клинок. Испустив вопль ярости й боли, Расалом попытался выпрямиться, но Глэкен надавил сильней.
Вдвоем они перевалились через край и полетели вниз. Глэкена охватило удивительное спокойствие. Ему казалось, что они медленно плывут по воздуху к ущелью внизу, навеки сцепившиеся в последней схватке. Он победил.
И проиграл. Крики Расалома стихли. Его неистовые черные глаза смотрели прямо на Глэкена. Он все еще отказывался верить, что умирает. А потом начал съеживаться: во время падения рунный меч пожирал его тело и сущность. Кожа Расалома стала сохнуть, морщиться, лопаться и сползать, клочьями разлетаясь по воздуху. Прямо на глазах у Глэкена вечный враг превращался в пыль.
Возле самой границы тумана Глэкен оглянулся на мост и успел заметить выражение ужаса на лице Магды. Он хотел поднять руку в прощальном жесте, но не успел: его мгновенно поглотил туман.
Сейчас он разобьется о невидимые внизу камни. Магда не сводила глаз с двух фигур на самом верху башни. Они стояли рядом, почти соприкасаясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122