Но это невозможно! Предмет лишь походил на крест и в точности повторял необычную форму тех непонятных крестов, которыми украшены стены замка. И все же ни один из них не шел ни в какое сравнение с этим. Потому что это был оригинал, образец, по которому были сделаны остальные «кресты». Верхняя часть вертикальной планки была округлой, почти цилиндрической формы и, за исключением глубокого паза на торце, казалась сделанной из чистого золота. Поперечина, похоже, была из чистого серебра. Профессор быстро, но внимательно осмотрел предмет сквозь мощные линзы своих бифокальных очков, однако не обнаружил ни символов, ни надписей.
Талисман Моласара — ключ к его могуществу. Куза вдруг преисполнился благоговением. Предмет действительно обладал силой — профессор даже чувствовал, как эта сила вливается в его руки. Он поднял его над головой, чтобы показать Моласару, и ему показалось, что талисман светится — или это луч фонаря отразился от блестящей поверхности?
— Я нашел его!
Он не мог видеть со своего места Моласара, но заметил, что ожившие мертвецы отошли назад, едва он поднял крестовидный предмет над головой.
— Моласар! Вы слышите меня?
— Да. — Казалось, голос доносится откуда-то из глубины тоннеля. — Теперь моя сила в твоих руках. Тщательно оберегай ее, пока не спрячешь в надежном месте.
Куза покрепче сжал талисман, ощущая при этом радость.
— Когда я должен покинуть замок? И как выберусь?
— Примерно через час, как только я покончу с немцами. Теперь они все поплатятся за то, что посмели занять мой замок.
Кто-то барабанил в дверь комнаты, и громко звал его. Кажется, сержант Остер... Похоже, он в истерике. Однако майор Кэмпффер предпочел не рисковать. Вскочив с кровати, он схватил «люгер» и раздраженно крикнул:
— Кто там? — За эту ночь его беспокоили уже второй раз. В первый раз — из-за этой бесполезной вылазки через мост по инициативе жида, а теперь снова. Он глянул на часы: уже почти четыре. Скоро рассвет. Что там могло случиться в такое время? Разве что еще кого-нибудь убили.
— Это сержант Остер, господин майор!
— Ну, что на этот раз? — рявкнул Кэмпффер, открывая дверь, но, едва глянув на совершенно белое лицо сержанта, понял, что произошло нечто ужасное. Хуже, чем смерть.
— Капитан, господин майор... Капитан Ворманн...
— Он убит? «Ворманн? Офицер?» — метнулась мысль.
— Он покончил с собой, господин майор!
Кэмпффер в шоке некоторое время молча взирал на сержанта, ему стоило огромных усилий выйти из ступора, пока наконец произнес:
— Подождите здесь.
Кэмпффер закрыл дверь, быстро натянул бриджи и сапоги, набросил китель и, даже не застегнувшись, вернулся к двери.
— Отведите меня туда!
Следуя за Остером мимо разобранной стены замка, Кэмпффер вдруг понял: то, что Клаус Ворманн покончил с собой, дурной знак. Лучше бы его просто убили. Ворманн не походил на человека, склонного к самоубийству. Конечно, с годами люди меняются, но все же Кэмпффер не мог себе представить, что подросток, в одиночку обративший в бегство целую роту англичан в прошлую войну, теперь уже зрелый мужчина, вдруг решил покончить с собой в разгар нынешней войны.
И все же Ворманн мертв... Единственный человек на земле, который мог ткнуть в него пальцем и сказать «трус!», замолчал навеки. Это награда Кэмпфферу за все то, что- ему пришлось пережить в этом чертовом замке. С каким удовольствием Кэмпффер напишет рапорт о смерти Ворманна. Он не опустит не единой подробности. От прежней репутации капитана не останется и следа! Позорная смерть. Хуже дезертирства. Кэмпффер дорого бы дал, чтобы увидеть, с какими лицами встретят эту новость его жена и двое сыновей, которыми капитан так гордился! Что подумают о своем отце, о герое?
Вместо того чтобы вести майора через двор к комнатам Ворманна, сержант резко повернул направо и пошел вниз по коридору, туда, куда по приказу Кэмпффера были посажены крестьяне, в первую ночь по прибытии эсэсовцев в замок. За последние несколько дней кладку здесь почти разобрали. Еще один поворот — и перед ними возник Ворманн.
Он висел на толстой веревке, тихо раскачиваясь, как от дуновения ветерка, хотя воздух был неподвижен. Веревка была переброшена через обнажившуюся потолочную балку и крепко привязана. Не увидев ни стула, ни какой-либо другой подставки, Кэмпффер не мог понять, как Ворманн умудрился повеситься. Может быть, он встал на одну из наваленных здесь и там груд вынутых из стены плит...
...Глаза Ворманна. Они почти вылезли из орбит, но на какое-то мгновение Кэмпфферу показалось, что зрачки чуть расширились, при его приближении, однако тут же сообразил, что это, вероятно, игра света, отблеск свисавших с потолка ламп.
Майор остановился. Пряжка ремня Ворманна была всего в нескольких дюймах от носа эсэсовца. Кэмпффер посмотрел наверх, на распухшее, налитое кровью лицо капитана.
...Опять эти глаза... Казалось, они смотрят прямо на него. Кэмпффер отвернулся и увидел тень удавленника на стене. Силуэт был точь-в-точь такой, как тень висельника на картине капитана.
Кэмпффера передернуло. Что это, предчувствие? Мог ли Ворманн предвидеть свою смерть? Или мысль о самоубийстве уже подспудно сидела у него в мозгу?
И тут радость Кэмпффера несколько померкла. Он вдруг понял, что остался единственным офицером в гарнизоне, и с этого момента вся ответственность лежит на нем. Кроме того, он вполне мог оказаться следующим кандидатом в покойники. Что же ему теперь...
Размышления майора были прерваны доносившимися со двора выстрелами. Изумленный, Кэмпффер резко обернулся и увидел, как сержант Остер недоумевающе посмотрел в глубь коридора, а потом снова на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122