Миссис Барлес, казалось, не понимала ничего, и, когда Гермия открыла дверь, она услышала, как старушка бормочет про себя:— Он не должен был идти туда! Я сказала ему, я сказала: «Она проклянет тебя, вот что она сделает!»«Бедная старушка, она действительно все больше и больше теряет разум!» — думала Гермия, идя обратно через деревню.Солнце уже перестало припекать, и ей так захотелось прокатиться верхом, как раньше, по полям и через лес, где птицы начинали уже устраиваться на ночлег.Было особое магическое очарование в последних лучах солнца, превращавших стволы деревьев в подобие колонн из полированной бронзы и вырисовывающих тени, полные таинственности и все растущие до тех пор, пока сумерки не переходили в ночь.— Теперь, когда мне приходится ходить пешком, все это видится уже не таким, — думала она, — но все же это лучше, чем ничего.В поместье осталось столько чудесных мест, по которым она ездила раньше и которые стали недоступны для нее. Гермия теперь не видела их и тем не менее могла восстановить их в памяти как картины, красоту которых она никогда не сможет забыть.Когда девушка была уже недалеко от дома, она вновь задумалась о странной беседе с маркизом нынешним утром.Он мог быть циничным и саркастичным, но ее отец рассказывал, насколько успешным он бывал на скаковом круге ипподрома, всегда побеждая на больших скачках.«Это значит, что он будет на королевских скачках в Эскоте, проходящих на следующей неделе», — подумала Гермия, вспомнив, что они начинаются в понедельник.Поскольку ее отец интересовался лошадьми, он всегда читал раздел Новости Ипподрома в «Морнинг пост», единственной газете, которую мог себе позволить.Когда Питер приезжал домой, они долго обсуждали с отцом достоинства различных лошадей, о которых читали.После того как Питер побывал на скачках в Дерби со своими друзьями, он много рассказывал о них отцу, описывая их организацию и возбуждение, царящее на ипподроме.— Но самое главное, — хвастался он, — я выиграл пять фунтов!— Ты мог столько же проиграть вместо этого, — заметил предостерегающе викарий.— Я знаю, папа, и поэтому очень волновался, — признался Питер. — Однако я выиграл, и покрыл все расходы за тот день, и даже еще осталось немного.Отец улыбнулся, понимая, какое удовлетворение испытал его сын.Из их разговора Гермия поняла, что отец и сам с удовольствием побывал бы в Эпсоме Эпсом — место проведения скачек Дерби близ Лондона.

вместе с Питером, и она задумалась, хотел ли бы ее брат побывать в Эскоте Эскот — место скачек и сами скачки близ Виндзора.

?Питера, должно быть, огорчает, размышляла она, что его богатые друзья могут посещать все скачки, либо приезжая на них из Оксфорда на один день, либо оставаясь на ночь у щедрых хозяев, а то и в отеле, что было очень дорого.И все же Питер, хотя и чувствовал жалость к себе, видел гораздо больше, чем она.Она гадала, представится ли ей когда-либо случай побывать на празднике скачек, посетить один из балов, которые организуют после них, или хотя бы просто проехаться в Лондон и взглянуть на магазины.Но она тут же рассмеялась.Все это было ей недоступно, поэтому какой смысл забивать пустыми мечтами свою голову!«Если бы все желания превращались в лошадей, нищие раскатывали бы на них», напомнила она себе поговорку и поспешила домой рассказать своей матушке о миссис Барлес.Они ждали викария уже почти четверть часа, собравшись на ужин, и няня очень сердилась, что все остынет, когда викарий наконец появился.Гермия слышала, как старый Джейк убирает кабриолет в конюшню, и когда она открыла дверь и ее отец вошел в прихожую, матушка поспешила к нему, озабоченно воскликнув:— Дорогой, я так волновалась! Что задержало тебя?Викарий нежно поцеловал свою жену и ответил:— Я же просил тебя не волноваться. Я бы давно был дома, если б не задержался в деревне.— В деревне? — удивилась Гермия. — Что там случилось?Зная, что не следует заставлять няню ждать еще дольше, отец прошел в столовую и сел во главе стола.— Вы не поверите тому, что произошло, — сказал он, — да и я никак не могу поверить.— Что такое? — спросила миссис Брук.— Исчез маркиз Деверильский!Гермия ошеломленно глядела на отца, как будто не уверенная, что правильно поняла сказанное.— Что значит исчез, папа?— Да буквально исчез, — ответил викарий. — Вся деревня взбудоражена этим. Сейчас все в поместье ищут его.Гермия смотрела на отца широко раскрытыми глазами, желая что-то сказать, но мать опередила ее восклицанием:— Расскажи нам все" дорогой, с самого начала. Я пытаюсь и не могу понять, что ты говоришь.— Мне самому трудно осознать все это, — сказал викарий, — но когда я шел домой, полдюжины людей остановили меня, толкуя наперебой, как попугаи.Он улыбнулся:— Прежде чем я смог остановить их общий гомон, чтобы понять хоть что-нибудь, вокруг кабриолета столпилась половина деревни.Он замолчал, наливая своей жене, а затем дочери суп из супницы, которую няня поставила на стол перед ним.Это был суп из сельдерея, как всегда великолепный, одно из любимых блюд викария.Он наполнил и свою тарелку и съел первую ложку, когда Гермия умоляюще воскликнула:— Пожалуйста, продолжай, папа. Мы должны знать, что произошло!— Да, конечно, — ответил викарий. — Ну вот. Очевидно, что сразу после завтрака в усадьбе мой брат решил поразить маркизу своих годовалых лошадок, которых он держит на поле в северной части парка.Гермия знала, где было это поле, и не прерывала отца, который продолжал:— Эти два джентльмена отправились туда верхом, не спеша, занятые разговором, как вдруг их галопом догоняет конюх, чтобы сказать графу, что к нему в усадьбу прибыл какой-то посетитель, которому нужно срочно и безотлагательно видеть графа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46